Глава 4
Выражение лица Анвина рассмешило бы меня, если бы я не была так напугана. Его глаза выкатились, пока он смотрел на Сайласа. Я видела, как он отмечает поношенную обувь, нити, свисавшие с плаща, протертые перчатки. Он окинул его взглядом три раза, пока не остановился на скрытом лице Сайласа.
- Ты рано ушла с собрания, - сказал Анвин, повернувшись ко мне, его голос был опасным. – Я видел, как ты ушла. Я думал, мы договаривались встретиться после собрания.
- Простите, - сказала я. – Я боялась, что будет беда, и не хотела оставаться.
- Все было под контролем. Я здесь храню справедливость, - сказал он и посмотрел на Сайласа. – И кто же вы, сэр? – последнее слово он произнес как ругательство. – Откуда вы? Я не припоминаю вас здесь.
Сайлас опустил голову, чтобы видно было только его подбородок.
- Я уже уходил, - пробормотал он. Его пальцы быстро постукивали по руке, он был напряжен.
- Как раз пора, - я провела Сайласа мимо Анвина, вышла из дома и оказалась между ними. Анвин помрачнел и глубоко вдохнул. Сайлас поспешил исчезнуть за углом домика. Анвин, кривясь, провожал его взглядом.
- План эвакуации, - вдруг заявил Анвин, повернувшись ко мне. – Ты его пропустила. С первыми лучами деревню покинет караван и отправится в лагерь у Тирвитта. Ты едешь с ними.
Меня охватил ужас.
- Не могу.
- Почему?
- Мама больна. Очень больна. Я не могу ее трогать, - ложь слетела с губ раньше, чем я обдумала ее.
- Забавно, утром твоя мама ходила по делам, ты сама говорила. А теперь она при смерти:
- Ходила. И она должна была вернуться раньше… ей не стоило выходить, это было глупо, - я лепетала, но не могла остановиться. – Теперь она отдыхает, но ее нельзя двигать. Я не знаю, что это, но… я не хочу, чтобы рядом с ней кто-то был, - я понизила голос. – Это может быть заразно. И в караване, а потом в лагере… заболеть могут все. И я не смогу там ее выходить.
Было слишком поздно, я завела себя в ловушку, и я поняла это, когда увидела в его улыбке нечто схожее с торжеством.
- Как хорошо это сошлось с моим предложением.
- Предложением? – повторила я.
Он оглянулся через плечо и понизил голос. Его тон был льстивым, неприятно интимным.
- Если хочешь остаться здесь, я могу обеспечить комнату в доме пастора. Для вас обеих, - он широко улыбнулся.
- Что?
- Я видел твое лицо, когда я сказал об эвакуации. Знаю, тебе некуда идти. Твой отец и брат мертвы.
- Лиф не мертв. Он вернется.
Анвин смотрел на меня с жалостью.
- У тебя ничего нет, моя девочка. И я останусь здесь, буду работать с армией. Не могу углубляться в подробности, но я приглашаю вас остаться. За цену, конечно.
- Какую? – пот выступил на моих плечах, остужая меня.
- Думаю, мы придем к соглашению. Между нами. И это будет устраивать обе стороны.
Его зрачки расширились, он говорил тихо и с придыханием, и я поняла, что он имел в виду, чего хотел. Он думал, что получит это от меня, потому что у нас не было выбора.
Я старалась сохранять внешнее спокойствие, не ударить его.
- Вы очень добры, но мы вынуждены отказаться.
- Отказаться? – он моргнул. – Отказаться? Как можно отказаться?
- Нам есть куда идти. У нас есть родня на севере. Нас ждут. Маме станет лучше, и мы уйдем. Это меня и тревожило, что мама болеет и задерживает нас. А не то, что мы одни.
Его брови поднимались все выше с каждым моим словом, а потом он оскалился.
- Ты никуда не уйдешь, потому что еще не вернула долг. Шесть флоринов.
- Я… - начала я, но Анвин прервал меня, и теперь он говорил жестоко и со злобой:
- Я… - передразнил Анвин высоким голосом. – Что, Эррин? Еще отговорка? Еще находчивое возражение?
- Я… - меня оставили слова из-за страха, я впервые его боялась, и язык не слушался.
- О, говори уже, - он склонился, слюна брызгала мне на лицо. – Утром ты так складно говорила. Где теперь умные слова? А? Уже не парируешь? Не возражаешь? Где мои деньги, Эррин?
- Вот, - вдруг вернулся Сайлас из-за угла и протянул руку к Анвину, что повернулся к нему. Я раскрыла рот. Он вернулся. Вернулся. – Сколько нужно?
- Я здесь из-за ее долга, а не твоего, кем бы ты ни был, - оскалился Анвин, я смотрела на Сайласа. Я не успела прийти в себя, а худой Сайлас встал между мной и Анвином, словно хотел оградить меня.
- Шесть флоринов, как я слышал? Конечно, - и он улыбнулся Анвину так широко и ярко, что я бы никогда не подумала, что он так может. А он сунул горсть монет Анвину, и тот удивленно принял деньги. – Вот. Все оплачено.
Мы стояли в потрясенном молчании, никто, казалось, не верил в произошедшее.
- Сними капюшон, - вдруг рявкнул Анвин. – Кто ты? Покажись.