— Что, — маг облизал губы. — Что вы хотите от меня?
— Холодно становится, — натуанин странно присвистнул.
— Что?
— Зима скоро. Спящий человек замерзнет.
Дэлан открыл рот, закрыл, непонимающе нахмурился.
— Спящий человек, он — путь для Господина в этот мир, — натуанин задумчиво, как показалось Дэлану, посмотрел вдаль. — Он не должен замерзнуть. Его надо перевезти.
— Ага, значит, так, — Джука солидно качнул головой, почесал живот. Значит, через три недели?
— Да, да, — сваты закивали.
— Прекрасно, — Джука поднялся. — Благодарю вас, господа. Расчет получите у секретаря.
— Спасибо, спасибо, добрый господин, — сваты закланялись, продвигаясь к выходу, — Большое спасибо.
Джука снова опустился в кресло, удовлетворенно улыбнулся. Ну что ж, можно поздравить себя с еще одним удачным приобретением. Эдакий последний штрих, придающий ему в глазах клиентов и партнеров вид надежный и представительный, окончательно закрепляющий его репутацию человека серьезного и основательного. Не какой-то холостой вертихвост, нет, что вы! Серьезный женатый мужчина, не бросающий слов на ветер, каждый день возвращающийся к восьми домой, к ужину в кругу любящей жены и детишек.
Джука закинул руки за голову, почти утонув в обширном кресле, мечтательно закрыл глаза. Его будущая жена… Мила и симпатична, но он был бы не он, не сумев выжать из своей помолвки максимум выгоды. И даже не важно, что за нее давали очень даже неплохое приданое, он обошелся бы и без этих денег, хотя и они весьма кстати. А еще две мануфактуры, корабельная верфь… Да, но кроме этого — связи, влияние, которое не покупается ни за какие деньги, лишь дается от рождения, или… Или приобретается, как его приобрел он!
Джука хихикнул. Он становится членом одной из старейших и богатейших семей Сардига, своеобразной аристократии этой купеческой республики. Джука ойн Гаакен, каково? Кто бы мог подумать года эдак три назад, глядя на оборванного худенького контрабандиста, что это — будущий Гаакен? И, как он твердо надеялся, вскоре и заседатель Купеческой Палаты. Имя — последнее препятствие на его пути, и после женитьбы ничто уже не остановит его от вхождения в нее. И это надо отметить!
Джука взялся за подлокотники, энергично поднялся.
— Ах… — Джука плюхнулся обратно в кресло.
— Как спалось?
— Ап… Ап… — купец затравленно смотрел на стоящего напротив натуанина. Откуда он взялся? Как?… Так беззвучно… — Я ничего не знаю! Я не… Он не связывался больше!
— Не кричи, — натуанин, щурясь, подтянул к себе канделябр, дунул на свечи.
— Что вам надо?
— Одолжение. Небольшое одолжение.
— Да, конечно, — Джука крутил головой, пытаясь разглядеть в темноте натуанина. Где он, справа, слева? Неопределенность пугала еще больше, — Какое?
— Ты должен приютить друга. Он не может сам о себе позаботиться. О нем позаботишься ты.
— Друга? Но я не могу, — голос Джуки сорвался, он закашлялся. — Я не могу принять вашего друга. Я женюсь.
— Не нашего друга, своего. Ты ему многим обязан. Разве ты не хочешь ему помочь?
— Но я не могу! Говорю же, я женюсь! — Джука чуть не плакал. Какой такой его друг? Грязный оборванец в его доме, с его утонченной изысканной женой…
— Придумай что-нибудь, — натуанин, казалось, зашипел возле самого уха. Ты же сообразительный, так что лучше придумай. Он приезжает через неделю.
— А, ну наконец-то. А то я уже волноваться начал. Куда, думаю, Тринадцатый Демон девался, — барон фон Киц посмотрел на худого, словно палка, Мошифа, нового первожреца Некротоса. — Все жрецы есть, помогают фронт удерживать, только из ваших — никого. Я уж думал, не случилось ли чего?
— К сожалению, мои жрецы заняты более важным делом и не могут участвовать в Вашем проекте. Прошу Вас, садитесь, — первожрец показал на походный стул.
— В моем проекте? — фон Киц подошел, оперся о стол, наклонился к Мошифу. Как интересно. Защита Империи — мой проект. А люди, между прочим, не считают это моим проектом. Люди, между прочим, жизни за это отдают, не отсиживаются по щелям, как тараканы, занимаясь некими более важными делами! И что это за дело может быть важнее защиты Родины?
— Мои жрецы не отсиживаются по щелям, многие из них также погибли, выполняя задания, так что сравнение с тараканами, я думаю, неуместно. Кроме того, на любую проблему, включая и защиту Родины, можно взглянуть с разных точек зрения, и только дурак будет биться лбом об закрытую дверь и потом гордиться шишками как знаком доблести, если есть возможность просто обойти препятствие, — Мошиф бесстрастно взглянул на покрасневшего барона. — Прошу Вас, господин барон, садитесь. Я Вас пригласил, и Вы приехали, как я надеюсь, не для того, чтобы обмениваться взаимными упреками.