— Что ж, я совершил много проступков. Но среди них никогда не числилось пренебрежение к собственной персоне, — сообщил я с изрядной долей заносчивости и недовольной ноткой в голосе. — Разумеется, мне интересно, что со мной не так. — Я помедлил, смигивая притворную слезу. — Так что же?
— А сами вы как полагаете? — спросила Дебби. Чертова манера всех психиатров отвечать вопросом на вопрос.
Я надул щеки, имитируя глубокую задумчивость.
— Ну, — сказал я (когда щеки сдулись), — если верить шотландскому психологическому журналу «Бди!», я — фетишист, чье состояние ментального развития не достигло генитальной стадии, что выражается в перманентной навязчивой мысли о вы-сами-знаете-чем.
— Произнесите это слово, — велела Дебби.
— Уши! — сказал я.
— Хорошо, — кивнула она. — Очень хорошо. Вы делаете успехи. Продолжайте.
— Ну, стало быть, у меня развилась психическая болезнь, известная как «гетерофобия». Иными словами, меня пугает мысль об осуществлении сексуального контакта с представительницей женского пола…
Дебби кивнула, будто бы подтверждая, что слышит такие штуки по нескольку раз на дню, никаких проблем… Я лежал перед ней на операционном столе, готовый к препарированию.
— Согласно журналу «Бди!», я также страдаю нарциссизмом. Люблю себя в ущерб всем остальным, не принимаю во внимание сексуальные желания своего партнера и предпочитаю краткий, бурный секс долгосрочным отношениям. Забавно… В этом есть доля истины. Надеюсь, вам удастся вылечить меня, Дебби, хотя пока что мой случай выглядит запущенным. Нет?
Дебби мрачно улыбнулась — святой Иоанн, окруженный вязанками хвороста…
— Человек — единственное существо, которому ведомо чувство надежды, — сказала она. Очень милая формулировка, подумалось мне, но я понимал, что Дебби на этом не остановится и все испортит какой-нибудь идиотской фразочкой вроде «я люблю вас»… Нет. Разумеется, нет. Она все испортила, прибавив: «Хотя степень оптимизма может варьироваться».
Затем Дебби проинформировала меня, что слово «персонализм» происходит от латинского persona, обозначающего «маска» (это я и раньше знал), и что мой внутренний разлад (мнимый!) произошел от необходимости приятия общественных стандартов, которые были мне чужды. Тьфу! Столько суеты — и все из-за того, что мне хотелось трахать женские уши, а не их клиторы — или как там называется этот жуткий орган.
Глупая сучка Дебби даже предположила, что я испытываю чувство вины в плане секса. Будто бы можно стыдиться самой естественной вещи в мире! Мне пришлось обратить внимание Дебби на то, что и она несколько стушевалась, когда мы обсуждали мою гусиную кожу, мои прыщи, мои мышечные спазмы и проблему неприятия моим суперэго необходимости трахаться. Я использую это слово намеренно.
Надо полагать, в большинстве случаев человеческое суперэго держит своего обладателя в определенных рамках, заставляя игнорировать подсознательные низменные порывы. И не стройте из себя святую невинность — вы отлично знаете, о чем я говорю. Однако моя персональная полиция нравов, похоже, умчалась пулей, едва обнаружив, чем ей придется заниматься. Я не могу ее винить: с моей точки зрения, это напоминает работу сутенера. Впрочем, должен признать, что старое доброе подсознание временами ведет себя самым злодейским образом. Вы согласны? Низменные порывы, ишь ты!
В конечном итоге у Дебби возникла большая проблема из-за меня. Хотя слово «умопомешательство» не используется в психиатрии, оно имеет вес с точки зрения закона. По закону человек не может нести ответственность за преступление, если он не отдавал себе отчета в том, что делает. По этим правилам я не должен отвечать за ту ерунду, которую натворил. Так уж вышло, что Ментально Аномальные Криминалы, иначе — Маки (по-моему, это оскорбление всей шотландской нации), не передали по наследству младшим поколениям строгие формулировки обвинительных приговоров. Я нахожусь там, где нахожусь, подвергаясь так называемому «ограничению свободы», и это означает, что власти могут держать меня в Броти Ферри, пока Отчаянный Дэн[52] не умрет от коровьего бешенства.
Я думаю, в настоящее время ситуация такова: лишь министр по делам Шотландии (еврогерманский чиновник номер 7429 — если использовать полное название) может санкционировать мое освобождение. Ну, разумеется, после того, как это дозволит Германия. И прежде чем это произойдет, он должен увериться, что я оказался одним из немногих людей, переживших тотальное безумие и сумевших полностью восстановить рассудок. А на хрупкие плечики бедной юной Дебби ляжет неприятная обязанность: ей придется решать, могу ли я, пройдя соответствующий курс лечения, выйти на свободу, чтобы снова убивать. Предполагается, что я буду пригоден для возвращения в большой мир. Исцеленный. Пригодный для постели Джейн Остин. Привет, общество!