Впрочем, если вдуматься, «скрупулезность», возможно, не самое le mot juste[70], и я расскажу вам почему — сразу после того, как заскочу в угол камеры, где расположен закуток для мальчиков. Лучше наружу, чем внутрь, — как мы, старые зэки, любим говорить.
Я всегда полагал, что любое заранее планируемое мероприятие (за исключением разве что Дня высадки[71] — да и то было довольно шатким) обречено на провал. Операции терпят неудачу, планы рушатся, система сбоит и разваливается. Если янки организуют вертолетные миссии для спасения заложников, кто-нибудь обязательно забывает прихватить патроны. Когда вы бомбардируете дворец Кадафи, он ночует в палатке. Средняя продолжительность жизни электрического чайника сжимается до годового срока. Вы не можете даже вытащить долбаный ломтик хлеба из тостера в тот же день, когда положили его туда, потому что он застревает там намертво! Так осталась ли у человечества хоть призрачная надежда?
Простите, я опять несу вздор, и, разумеется, Дебби может объяснить почему. Если верить Дебби, определенные типы психически больных — прервите меня, если стиль изложения покажется вам слишком академичным, — испытывают трудности с осознанием явной непоследовательности в своем видении постижения собственной внутренней сущности, с одной стороны, и негативной реакцией общества на их поведение — с другой. Таким образом, средний сумасшедший, очевидно, предпримет долгий обходной путь для рационализации своего поведения посредством — внимание! — разъяснения его окружающим.
Вот и все, что можно сделать с перекошенными жизненными ценностями индивида и механизмами самозащиты посредством пустой научной болтовни вроде этой. Впрочем, Дебби настаивает, чтобы я изложил все это на бумаге, когда тост начнет вести себя как полагается — если только этот проклятый ломтик хлеба когда-нибудь вылезет из тостера. Человек должен сделать свою психиаторшу счастливой. Или, по крайней мере, должен попытаться — если желает отведать еще одно женское ухо. Я уже слишком стар, чтобы приниматься за рытье подкопов или искать себе другие хобби. Так что не вините меня за то, о чем вы сейчас читаете. Я просто последователен в своих действиях.
Я повторяю: «скрупулезность» — не вполне правильное слово. Я все же многое оставлял на волю случая. Думаю, можно сказать, что я был легкомысленным убийцей. Мистер Хладнокровие. Мсье Sang-Froid. Господин Покажи-нос-полиции. Мистер Осужденный Пожизненно.
Те меры предосторожности, которые я предпринимал, заметая следы, едва ли сбили бы с толку Шерлока Холмса. Простите, я сказал: «Шерлок Холмс»? Мои смехотворные попытки отвести от себя подозрение не обманули бы и доктора Ватсона. Я сказал: «доктор Ватсон»? Те идиотские методы, которые я использовал, дабы укрыться от полиции, не напрягли бы и инспектора Лейстреда. Я сказал: «инспектор Лейстред»?.. и т. д.
По телефону я забронировал номер в отеле, назвавшись графом Кёнигом[72] — маленькая шутка для поклонников Гёте. Я выбрал «Шератон», поскольку полагал, что так вам будет проще представить, на что это похоже… А, ладно! Все они выглядят одинаково, правда же? Именно поэтому янки чувствуют себя как дома в любой точке мира. Зеркальные лифты, лепнина над балконами, фонтанчик в фойе и все такое. Так вот: я выбрал «Шератон» для вас — не для себя. На самом деле, мне не стоило разделываться с Лолой в «Шератоне». «Шератон» — слишком стильный отель для подобных дел. «Шератон» категорически запрещает убийства в своих стенах — это одно из самых строгих его правил. («Убийство в этих стенах» — как вам такое название для романа?)
Итак, я заказал номер на двоих в отеле «Мак…» и договорился с Лолой, что она придет первой и возьмет ключ. Элементарно, дорогой Пуаро. Затем я позвонил администратору и спросил, прибыла ли уже миссис Кёниг, — таким образом выяснив, какой номер предназначался для нас. Благодарю вас, профессор Мориарти, я принимаю эту золотую статуэтку как символ признания моих заслуг перед преступным миром.
Мизансцена была выстроена, проститутка на месте. Преступлению пора свершиться! Боюсь, вам придется напрячь воображение и самостоятельно представить торжественную музыку. Мне здесь, в тюрьме, не дозволяется иметь даже транзисторного приемника.
71
День высадки — 6 июня 1944 года — открытие второго фронта во Второй мировой войне, когда войска союзников под командованием Д. Эйзенхауэра высадились на побережье Нормандии.