– Работал, – кивнул Дон.
– Значит, это о вас рассказывал Том Клаверинг! И… подождите-ка!.. Вроде бы Дорис слышала от Силии, – его глаза загорелись, – что вы служили в МИ-5? Неужели в разведке?
– Совершенно верно.
Темноволосый симпатичный Рональд, чья внешность заставляла вспоминать героев Байрона, был не лишен лоска. Холден внимательно наблюдал за юношей, пока тот курил, сидя в кресле, в старом спортивном костюме с кожаными заплатами на локтях. У Меррика было лицо художника и руки художника, а в душе кипела неудовлетворенность, присущая художникам, однако волевой подбородок указывал на сильную натуру, как и жесткий разворот плеч.
– И вам приходилось жить под чужим именем? – Восхищенный молодой человек зачарованно смотрел на Дональда. – И прыгали с парашютом?
– Иногда и такое случалось, – улыбнулся Дон.
– Вот это да! – восторженно выдохнул Рональд Меррик, и его тело напряглось. Вероятно, в его воображении собственная несчастная судьба казалась жалкой противоположностью этой блестящей и увлекательной игре, состоящей из переодеваний, погонь, прыжков с парашютом и лихого одурачивания офицеров гестапо, какой обычно выглядит жизнь разведчиков в захватывающих боевиках.
И вдруг, в отчаянии ударив кулаком по подлокотнику, Рональд выпалил:
– Скажите, сэр, ну почему жизнь такая?.. Такая…
– Мерзкая штука? – подсказал Холден.
– Да, именно, – немного удивленно подтвердил Меррик.
– Потому что она часто такая и есть, Ронни, – вздохнул майор. – Я тоже иногда размышляю об этом.
– Вы?!
– Да. Все зависит от обстоятельств.
Ронни долго рассматривал кончик дымящейся сигареты, потом прокашлялся и спросил:
– Скажите, сэр, вы знакомы с Дорис Локи?
– Да, я давно ее знаю, – откликнулся Рональд.
– И конечно же знакомы с… – лицо его помрачнело, – с мистером Маршем?
– Да. И с ним.
– А вы знаете, что они сейчас вместе здесь, в Синей гостиной? Я случайно открыл дверь, а они там…
Молодой человек оборвал свою речь на полуслове и, затушив сигарету о стеклянную поверхность столика, порывисто вскочил на ноги и принялся измерять шагами пространство перед оконной нишей. Меррик даже не усомнился, способен ли Холден понять его слова. Он, словно шестиклассник в беседе с учителем, просто не сомневался, что тот осведомлен обо всем на свете.
– Нет, сэр, я просто не могу этого понять! – горячо воскликнул юноша.
– Не можете понять чего? – поинтересовался Дональд.
Ронни взъерошил волосы.
– Я не могу понять, что Дорис нашла в нем?! В этом человеке, годящемся ей в отцы! – возмущался он. – Теперь понимаете, о чем я?
– Вы говорите о Дорис и мистере Марше?
– Конечно. Причем заметьте, – Ронни картинно положил руку на спинку кресла, – я считаю себя человеком широких взглядов. Подобные слабости время от времени случаются с людьми. Они – часть человеческой природы, которую мы не в силах изменить. Если вы, – он озабоченно нахмурился, – понимаете, что я имею в виду.
– Думаю, что понимаю.
– Но следует хотя бы соблюдать приличия! – Ронни колебался. – Например, покойная миссис Марш…
У Холдена кровь застучала в висках, но он с невозмутимым видом продолжал рассматривать кончик сигареты.
– И что же миссис Марш? – проговорил он.
– Нет, ничего особенного. Просто, решив завести любовника (заметьте: я не утверждаю, что она это сделала!), она бы предпочла мужчину своего возраста. Думаю, даже намного ее старше. Но Дорис… – Юноша уже забыл о Марго. – Дорис совсем другая, правда?
– Дорис – девушка другого плана, одухотворенная, не похожая на остальных людей. Однако, насколько мне известно, между нею и мистером Маршем не произошло ничего называемого «дурным».
Ничего подобного Ронни, похоже, и не воображал. Одна лишь мысль о такой возможности приводила молодого человека в ужас, и он гнал ее от себя.
– Это просто дурацкая прихоть! – возмущался Меррик. – Так случается в романах. Только я все равно не понимаю… – Его голос дрожал. – Не понимаю, что Дорис нашла в нем! Торли Марш ничего общего не имеет с тем типом мужчин, которые сводят женщин с ума. Когда мы встретились с Дорис вчера вечером в Лондоне и отправились танцевать, я спросил, позволит ли она мне появиться сегодня в «Уайдстэрз». Дорис сказала «да», но запретила ехать вместе с нею, потому что она собиралась отправиться в машине… – лицо его исказилось, – с мистером Маршем. Но когда я прибыл в дом сэра Дэнверса, ее там не было. Тогда я пришел сюда, надеясь найти ее…
И он, конечно, нашел ее.
В тот момент, когда Ронни Меррик произнес свои последние слова, в помещении появились трое.
В одну дверь вошел сэр Дэнверс, в другую – Дорис и Торли Марш. Все трое остановились и на несколько секунд застыли неподвижно. С их появлением, не предвещавшим ничего хорошего, в галерее воцарилась зловещая тишина. За окнами сгущались сумерки, постепенно обволакивающие лица портретов на противоположной стене. Полутьма приглушала блеск позолоченных и черных рамок, скрадывая их богатство, и окрашивала полотна в мрачные тона.
Сэр Дэнверс ожил первым. Скрипя половицами, он медленно зашагал по коричневой ковровой дорожке. Дорис и Торли двинулись ему навстречу. Все трое встретились посередине галереи, как раз напротив оконной ниши. Холден и Ронни Меррик по-прежнему находились в алькове, однако, похоже, остались незамеченными.
Локи в свои пятьдесят с небольшим умудрялся выглядеть изысканно и утонченно даже в провинциальных брюках гольф. В одной руке сэр Дэнверс держал кепи, в другой – деревянную трость. Отливающие сталью волосы с проседью, высокий лоб, густые темные брови на скуластом лице. крючковатый нос, напоминающий клюв хищной птицы, рот, обычно хранящий безмятежную улыбку. Сейчас облик его выражал лишь вежливую готовность выслушать объяснение.
Зато глаза девушки блестели, лицо раскраснелось, и она первой нарушила молчание.
– Скажи ему, Торли! – воскликнула она.
Торли неловко улыбнулся.
– Скажи ему!
Марш попытался «подправить» выражение лица, словно это было не лицо, а галстук.
– Послушай, старина Локи, – тихо и доверительно произнес он. – Я надеюсь, ты будешь рад поздравить меня. Мы с Дорис решили пожениться.
Локи никак не отреагировал на эту новость: не кивнул и даже не пошевельнулся. Торли, уже раскрывший объятия, замер в нерешительности. Взгляд биржевого маклера упал на Ронни Меррика, и он тут же помрачнел, однако заговорил учтивым тоном:
– Думаю, мы можем извинить вас, молодой человек.
– Да, конечно… – забормотал юноша, словно очнувшись от кошмара. – Прошу прощения за непрошеное вторжение. Примите мои поздравления.
С этими словами Меррик направился к двери, наткнувшись по дороге на низенький стульчик. Вся его долговязая фигура источала презрение.
– Ронни! – нерешительно окликнула художника Дорис. В ее голосе зазвучали нотки раскаяния. – Ронни, подожди! Я не хотела…
– С ним все в порядке, – успокаивающе произнес Торли, погладив девушку по руке. – Пусть идет. А вот твой отец…
Отец Дорис тем временем наконец заметил Дональда, и на лицо его вернулась неизменная улыбка – секрет мужского обаяния, – от которой оно сразу же помолодело лет на десять. Положив на столик кепи и трость, он дружески пожал руку скитальцу.
– Мой дорогой Холден! – воскликнул он. – Как я рад снова видеть вас! Мы все были счастливы узнать, что ваша смерть оказалась… «военной хитростью»! – И, заметив, что Холден тоже собирается удалиться, решительно запротестовал: – Нет-нет, не уходите! Вы должны остаться. Расскажите, как все происходило в Италии? А в Испании вам удалось побывать?
– Отец! – рассердилась Дорис.
– Да, дорогая? – Локи отпустил ладонь Дона и обернулся.
Глаза дочери, из-за обильного макияжа казавшиеся сейчас невыразительными, были полны возмущения.
– А на меня ты не мог бы обратить внимание? Мы с Торли давно любим друг друга и решили пожениться, как только…
– Как только мистер Марш перестанет носить траур? – закончил за нее сэр Дэнверс, скользнув взглядом по одежде будущего зятя.