Множество людей на юге ходит босиком и в городах. При этом в силу привычки они — по крайней мере большинство их — не испытывают, кажется, ничего. Но если бы эти люди вслушались в глубину собственного осязания! Если бы они осознали, что здесь жили, дышали, ходили, трудились, любили тысячи и миллионы, — то самое человечество, к которому принадлежат и они! Если бы они вникли, как по их существу поднимаются от этого невзрачного асфальта токи, горячие не физическим, а каким-то другим теплом! Если бы они осознали все это, они осознали бы также и то, что, ступая по этим камням босыми подошвами, они испытывают, кроме физического удовольствия, особый прилив сил, веселых и горячих, бодрящее чувство полноты жизни, чувство единения с целым.
Чтобы развить в себе способность постоянной фиксации обязательных восприятий и углубленного их осмысливания, не требуется ни обременительных медитаций, ни сухой умственной гимнастики. Я никому не собираюсь навязывать эту методику, но не считаю нужным скрывать те способы, которые давали мне проникать в природу глубже обычного, а силу радости от общения с нею и с жизненной силой человечества увеличивали во много раз. Для этого следует развить в себе способность «бокового осязания». Сосредоточивая сознание на чем угодно, и в то же время, воспринимая осязанием различные предметы, к которым прикасаешься, надо фиксировать их определенным уголком сознания, время от времени как бы обращая на них взор мысли и осмысляя их. Это — первое. Второе — связать «боковое осязание» с тем общим отношением к физическому слою, которое я бы назвал готовностью к восприятию его сквожения. Мир заговорит с нами тысячами голосов, каждый будет полон своеобразия, выразительности и неожиданно глубокого смысла. Ветер перестанет быть механическим напором множества мертвых молекул воздуха на наше лицо и тело: он явится нам либо лаской чудесных невидимых существ, либо неистовыми забавами другого, более сурового слоя. Земля, по которой мы до сих пор равнодушно ступали, тупо отзываясь лишь на крайний жар или холод, теперь заговорит с нами живым языком. Она заговорит через наши смеющиеся от радости подошвы ног то шаловливыми восклицаниями ручьев и лужиц, то покалывающим смехом валежника и хвоей в бору, то взволнованным речитативом сухой дороги. Она заласкает нас влажной глиною лесных тропинок, трогательной нежностью травы, суровой мудростью камня и мягчайшими коврами дорожной пыли. — «И равнодушная природа красою вечною сиять»… Бедный Александр Сергеевич! Довелось же ему родиться во времена, когда недоступно было господам дворянам это босое счастье! Теперь природа перестала бы казаться ему равнодушной: он ощутил бы с неопровержимой достоверностью, что не только он любит ее, но и любим ею.
Углубление и осмысление чувства осязания и постоянное, повседневное пользование им — вот, на мой взгляд, одна из существенных линий в той воспитательной системе, которая имеет в виду развитие способности трансфизического познания. Как будто раньше мы рассматривали в лупу участок органической ткани, различая ее строение и сокращения ее волокон, ничего не выражающие… теперь же взглянули простым ясным взором и поняли вдруг, что перед нами — телесная ткань прекрасного лица, живущего глубоко осмысленной жизнью и полного выразительности. Бессмысленная громада мертвой материи — раньше; ослепительно прекрасное, мощно живущее, мудро и любовно взирающее на нас и на мириады существ Лицо Мира — теперь.