XXI. Сабиняне приняли римский календарь, о котором в той мере, в какой это уместно, говорится в жизнеописании Нумы. Ромул же заимствовал у них длинные щиты, изменив и собственное вооружение и вооружение всех римских воинов, прежде носивших аргосские щиты. Каждый из двух народов участвовал в празднествах и жертвоприношениях другого (все они справлялись по-прежнему, как и до объединения), а также были учреждены новые праздники, и среди них Матроналии[129] — дар женщинам за то, что они положили конец войне, и Карменталии. Карменту одни считают Мойрой, владычицей человеческих рождений (поэтому-де ее особо чтут матери), другие — супругой аркадянина Эвандра, вещею женой, дававшей предсказания в стихах и потому нареченною Карментой (стихи по-латыни «кармена» [carmina]); а настоящее имя ее — Никострата (последнее утверждение наиболее распространено). Иные же толкуют слово «кармента» как «лишенная ума», ибо божественное вдохновение отнимает рассудок; между тем лишаться у римлян «карере» [carere], а ум они зо'вут «ментем» [mens]. О Парилиях уже говорилось выше.
Луперкалии, если судить по времени, когда их справляют, — праздник очистительный[130]. Он приходится на один из злосчастных дней месяца февраля (что в переводе значит «очистительный»), и самый день праздника издавна именуется Фебрата. В греческом языке названию этого праздника соответствует слово «Ликеи», а стало быть, он очень древен и ведет начало от аркадян[131], спутников Эвандра. Впрочем, это не более чем ходячее мнение, ибо слово «луперкалии» [lupercalii] может происходить и от «волчицы». И в самом деле, мы знаем, что луперки начинают бег с того места, где, по преданию, лежал брошенный Ромул. Но смысл выполняемых ими действий едва ли постижим. Они закалывают коз, затем к ним подводят двух подростков знатного рода, и одни луперки касаются окровавленным мечом их лба, а другие немедленно стирают кровь шерстью, смоченной в молоке. После этого мальчики должны рассмеяться. Располосовав козьи шкуры, луперки пускаются бежать, обнаженные, в одной лишь повязке вокруг бедер, и своими ремнями бьют всех, кто попадется им на пути. Молодые женщины не стараются увернуться от ударов, веря, что они способствуют легким родам и вынашиванию плода. Особенность праздника состоит в том, что луперки приносят в жертву собаку. Некий Бутас, пересказывающий в элегических двустишьях баснословные причины римских обычаев, говорит, что Ромул и Рем после победы над Амулием, ликуя, помчались туда, где некогда к губам новорожденных младенцев подносила свои сосцы волчица, что весь праздник есть подражание этому бегу и что подростки
Окровавленный меч у лба — намек на тогдашние опасности и убийство, а очищение молоком — напоминание о пище, которой были вскормлены близнецы. Гай Ацилий[132] пишет, что еще до основания города у Ромула и Рема однажды пропали стада. Помолившись Фавну, они побежали на поиски совсем нагими, чтобы их не беспокоил стекающий по телу пот; вот почему-де и луперки раздеваются донага. Наконец, собаку, коль скоро праздник очистительный, приносят, можно полагать, в очистительную жертву: ведь и греки на очистительные обряды приносят щенят и нередко совершают так называемые «перискилакисмы»[133]. Если же это благодарственный праздник в честь волчицы-кормилицы и спасительницы Ромула, в заклании собаки нет ничего удивительного, ибо собака — враг волков. Но есть, клянусь Зевсом, и еще одно объяснение: а что если луперки просто-напросто наказывают это животное, досаждающее им во время бега?
129
130
132
133