Советские танки движутся дальше, гусеницы лязгают, из стволов извергается пламя. С чудом уцелевшей крыши палят фашистские снайперы. Они кажутся маленькими козявочками только вместо усиков длинноствольные ружья. Немецкая снайперовская винтовка бьет кучнее советской, оптический прицел дает большое увеличение... Тоже опасные козявки, от них порой русские солдатики падают.
Аленка делает пару выстрелов, заставляя вредоносных насекомых затихнуть, но далее вести теряет, смыл. И стена, и крыша обваливаются от попаданий двадцати пяти килограммовых снарядов ИС-2 и пятидесяти килограммовых САУ- 152. Эти пушки на ходу лупят достаточно точно, хотя большая часть снарядов и пролетает мимо зданий, находя себе цели в баррикадах или вонзаясь в булыжники.
Опередившие других машины влетают в город, и тут же первые две начитают вертеться, теряя разбитые гусеницы, и содрогаясь покореженными башнями... В бой вступили фаустники, то есть ополченцы вооруженные фаустпатронам.
Но советские танки и не думают останавливаться. Они прут и далее, переезжая через разбитые тела и чадящие сизым дымом баррикады. И пусть палят из безоткаток фаустники - против них есть пулеметы, на ИС-2 их целых четыре.
А за ними с криком ура бежит пехота, советские солдаты уже задыхаются от быстрого бега, но шаг не сбавляют.
Аленка стреляет по фаустникам, меняет позиции на более близкую ловко карабкаясь на сосны. Находящиеся рядом солдаты задирают чумазые головы и смотрят на неё, даже присвистывая:
- Дюже гарна девка! Дюже гарна!
Аленка кричит им в ответ:
- Не буравьте меня взглядами, а лучше сражайтесь.
Но солдаты не слушаются и продолжают лапать девушку взглядами. Та из-за этого никак не может сосредоточиться, спрыгивает вниз, и бежит в город, мелькая голыми, девичьими пяточками. Скорее в пекло, да ну этих молодых измученных походным воздержанием солдат... На них и смотреть тошно!
Советские танки рвались все дальше и дальше, пара из них подорвалась на минах, а один грозный ИС застрял в баррикаде. Иногда жарили и фаустники, которые, в своем родном городе чувствовали себя очень уверено. Впрочем, танкистов не смущали потери, большую часть подбитых машин на месте починят ремонтные бригады, а вот людей, конечно же, жалко.
Девушка хотела сбить фаустника, но тут разглядела его круглое лицо - совсем еще ребенок, нет, она может его убить! Мальчик с трудом держит подобие чупа-чупса в металле, его голые коленки расцарапаны, а босые ноги покраснели от холода. Ну, как Аленке в того выстрелить, рука не поднимается, хотя рядом с воином-подростком проходит советский танк.
Пацан бьет его фаустпатроном, как пробка из-под шампанского вылетает из сопла кумулятивный заряд и прямо в борт "тридатьчетверке". Более слабое бортовое бронирование не выдержало и башню проламывает. Да еще начинается пожар, пара изученных танкистов безуспешно пытается выбраться, и сбить с себя пламя.
А что поделаешь война!
Аленка бьет себя кулаком в лоб:
- Какая сентиментальная дура. Там могут мне и статью пришить!
Хочется пристрелить маленького гаденыша, но тот словно чувствуя на себе снайперский прицел, юркнул в подвал. Аленка нашла себе другую, более взрослую жертву и выразилась:
- Героизм не имеет возраста, как и антигероизм... Хотя конечно я бы на месте это мальчишка, родись в Германии поступила бы точно также.
Немцы, включая гражданских ополченцев сражались отчаянно. Среди вооруженных лиц, было много и женщин, проявлявших мужество, граничащее с отчаянием. Некоторые делали вид, что сдаются, но подпустив советского солдата поближе, били ножами в живот, пускали в ход зубы, лягались.
Никто из немцев не думал о сдаче, концлагерь в Сибири, возможность быть изнасилованной на месте, будущая мучительная смерть под оккупацией казались всем настолько жуткими, что многие предпочитали подорвать себя гранатой и забрать с собой несколько ненавистных восточных варваров.
Аленка стреляла и убивала, но не чувствовала в себе энтузиазма, наоборот горечь во рту и нытье внизу живота стали невыносимо мучительными. Вот несколько погибших мальчиков исколотых штыками... Это ужасно, хотя, конечно же, мальчишки тоже стреляли, бросали бутылки с синтетической горючей смесью, или применяли простые в производстве и дешевые фаусты.
Еще одним уже противопехотным оружием был Люфтфауст - "Воздушный кулак", его, как правило, использовали для борьбы со штурмовиками Ил-2 и Ил-10. Девять связанных между собой двадцатимиллиметровых базук, приводимых в действия пистонами таким образом, что они вылетают друг за другом, не путаясь и не сталкиваясь.
Зона эффективного поражения невысока - всего 500 метров, но в уличном бою против пехоты и штурмовиков весьма практичная штучка. Но и три советских самолета из них два живучих Ила, сбиты именно этими "кулаками".
Аленка снимает еще одного немецкого бойца и перемещается ближе к центру города. Большая опорных огненных точек разбита, но часть передвижных стрелковых средств сохранилась в подвалах... Так что потери среди советской пехоты и танков вполне ощутимые. Вот один их, потеряв гусеницу, закружил и столкнулся с Т-34-85. Башни обеих машин покоробились, а дуло "тридцатьчетверки" согнулось. В ответ ИС-2 лупанул в стену дома с которого стрелял пулемет. Оба немца наводчика полетели с дичайшим визгом вниз.