Он пошел, торопясь по занесенному снегом асфальту, чувствуя в кармане пальто непривычную тяжесть оружия, изъятого у старика. На бегу вытащил револьвер из кармана. “Дом развлечений” все еще бесновался.
— Будь осторожен, входя в дом. Он наблюдает за дверьми, — бросил на ходу Келайто.
— Почему бы не подождать, пока он не выйдет? — спросил О'Хара.
— Потому что нам нужно выключить этот гвалт.
Они осторожно вошли через основной вход. Впереди — Бенниджио, рядом — Келайто, за ним — полицейские. У всех в руках оружие и фонари, хотя фонари были сейчас не нужны. Вошли, но ничего не случилось. Они стояли во “взбесившейся” комнате: стены и пол странным образом наклонены, необычная мебель и все вещи расположены так, что создавалось впечатление, будто нагибаетесь в одну сторону, в то время как на самом деле нагнулись в другую, и если не будете очень осторожны, то потеряете равновесие и упадете вперед. Внутрь вели несколько дверей.
— Разделитесь на группы. Сначала нужно найти главный выключатель. Но не волнуйтесь: он должен быть где-то здесь, внутри.
Один из трех прошел через одну из дверей, двигаясь с медленной поспешностью, оглядываясь по сторонам, оглушенный громким смехом, музыкой каллиопы и сверкающими огнями. Келайто оказался в узком, полутемном проходе. Казалось, что пол качается и извивается под ногами, будто под резиновым настилом бегают взад-вперед мыши. Стены из непонятного материала, и каждая очень противна на ощупь, какая-то осклизлая, липкая, с весьма неприятным налетом.
С потолка на тонких черных проволочках свисали пауки и летучие мыши, некоторые равномерно опускались и поднимались, другие просто висели на одном месте, лениво поворачиваясь. Аккуратный и очень разборчивый Келайто брезгливо шагал по этому отвратительному проходу, а когда одна из летучих мышей коснулась его пушистыми крыльями, отпрянул, как от удара электрическим током.
В конце прохода висела также отвратительная на ощупь, будто из змеиной кожи, черная занавеска. У Келайто осторожность уступила место отвращению, неодолимому желанию как можно скорее выбраться из этой ужасной комнаты. Он вошел в другую комнату и вдруг увидел свое размноженное отражение — десятки отражений. Увидел длинноствольный “Кольт-44” в правой руке и незажженный фонарь в левой. Снова и снова, десятки раз... Было странным только то, что на всех изображениях у него на груди белел круг.
Его нервы были взбудоражены шумом, огнями, комнатой с наклонным полом, проходом с летучими мышами и пауками, а теперь еще и собственными многочисленными отражениями в десятках дверных проемов. Он струхнул — не настолько, как О'Хара и Данстен с мегафоном посреди “Острова развлечений”, но достаточно, чтобы на секунду задержаться и посмотреть на свою грудь, будто ожидал увидеть там белый круг. Его не оказалось, а когда он поднял глаза, увидел не только свое отражение, но и отражения других мужчин. Те, другие, были вооружены так же, как и он.
Он почувствовал: все кончено, он сейчас умрет в этой комнате, и его единственной мыслью было: “Как жаль...” Итак, с будущим и его соблазнительными перспективами покончено. Как жаль... Кто бы мог подумать, что его жизнь оборвется таким образом? Он поднял свой кольт, хотя и знал, что это бесполезно. Все же выстрелил первым, целясь наугад в одного из похожих друг на друга мужчин впереди, и мужчина исчез в каскаде осколков разбившегося стекла.
Часть третья
Глава 1
Паркер выстрелил в грудь мужчины без белого круга. Все мужчины в пальто во всех зеркалах отпрянули, уронив фонари. Они упали на зеркала и оставались так секунду, а затем медленно начали валиться вперед, ударяясь головами о другие зеркала, падали и падали на пол...
Паркер осторожно шагнул вперед, не желая попасть в лабиринт зеркал. Он хотел забрать оружие убитого. Но не удалось. Неподалеку закричали люди, они бежали сюда. Паркер не спеша возвратился на прежнее место, было не очень удобно двигаться по застекленному лабиринту. Полицейский и другой в пальто ворвались через вход в дальнем конце. Тот, что в пальто, опустился на колени, закричав: “Кел!” — а полицейский, вытянув руку с пистолетом, начал методично стрелять по зеркалам.
Паркер посмотрел вокруг, но не увидел отражения целящегося в него полицейского. Получив достаточно времени, тот сможет расстрелять все зеркала и найти его. Паркер спрятал револьвер в карман и пошел прочь, проводя ладонями по зеркалам и находя узкие щели в стекле. Он не мог достаточно хорошо прицелиться или с близкого расстояния выстрелить в них, хотя у него еще осталось четыре патрона. Они шли за ним ощупью, натыкаясь на зеркала и друг на друга. Полицейский беспорядочно стрелял из служебного пистолета, а другой парень звал на помощь.
Паркер прижал руки к телу. Через узкий дверной проем с черным занавесом он прошел в комнату с искажающими зеркалами. Между ними виднелся четкий проход к чернеющему проему на дальнем конце. Паркер поспешил туда мимо вытянутых Паркеров, толстых Паркеров, Паркеров с длинной шеей, Паркеров-карликов. Он уже прошел через проем, когда позади раздался громкий крик, а затем грохот ружейного выстрела. Он услышал, как пуля рикошетом ударила обо что-то впереди, нагнулся и исчез в темноте.
Правильность принятого им направления начала приносить плоды. Теперь он знал, где находится, и, чтобы двигаться вперед, свет был не нужен. Он находился в узком проходе в виде гигантской длинной бочки, лежащей на боку. Вошел с одного ее конца и должен выйти с другого, но двигаться пришлось с широко расставленными ногами по закругленному полу, вытянув руки в стороны. Время от времени кончики пальцев соскальзывали со стен. Он добрался до конца бочки и ступил на нормальный плоский пол. Коснулся рукой цепи слева, на уровне талии, поднырнул под нее, встал на колено около выхода из бочки и опять вынул пистолет. Ощупывая свободной рукой искривленную стену, натолкнулся на металлический ящик, приделанный к вертикальной трубе. Наверху ящика располагался выключатель. Положил на него большой палец одной руки, взял пистолет в другую руку и стал ждать.
Он слышал неясные голоса, раздающиеся все еще из комнаты с искаженными зеркалами. Затем внезапно наступила тишина. Он подождал, прислушиваясь, и чуть ли не рядом уловил звук дыхания. Как смогли они подойди настолько близко? Им что, удалось в конце концов выйти вслед за ним? Но он проделал все очень осторожно, они никак не могли пройти через бочку в противоположном направлении. Значит, они в бочке? Неужели сумели пройти через нее так, что он не услышал? Как могли они проделать все так тихо?
Он хотел нажать на выключатель, но что-то в звуке чужого дыхания насторожило. Что-то странное, что-то искусственное. Звук слишком громкий, словно дышат ему прямо в ухо. Затем тихий голос спросил:
— Что ты думаешь?
— Если сунемся в дверной проем, — ответил второй голос так же тихо, — подставимся. Нужно быть осторожными.
Они наверняка еще на другом конце бочки, по крайней мере должны быть там. Но их голоса слышны так, будто сидят у него на коленях. Должно быть, это из-за бочки: она усиливает звук голоса, как огромный мегафон. Бочка проделывает то же самое и в обратном направлении? Паркер не двигался, не издавая ни единого звука. Ждал, прислушиваясь.
— Что нам делать? — спросил первый голос. — Ждать здесь, когда он выйдет?
— Ты пойдешь первым, — сказал второй голос. — Пригибайся, что бы ни случилось. Я прикрою.
— Почему я? Почему не ты, а прикрывать буду я?
— Потому что я обучен этому, — сказал другой голос с некоторым презрением.
Это сказал, должно быть, полицейский, а тот, в пальто, вероятно, пойдет сквозь бочку. К несчастью. Было б лучше, если оба разволновались и бросились вперед. Но он сделал, что мог. Поглядим, что произойдет дальше.
— Хорошо, — ответил второй голос. — Но, ради Бога, прикрой меня! Я не хочу, чтобы со мной случилось то же, что и с Келом.
— Не волнуйся, прикрою. Не хочу, чтобы еще кто-нибудь умер.
— Кроме него.
— Ты прав.
— Мне ползти?
Паркер состроил гримасу. Положение становилось все хуже и хуже. Одно хорошо, что он слышит, как они совещаются.