— Вы спасли нас, лорд. Во имя Золотого Трона, во имя света Бога-Императора, вы спасли нас. Заклинаю вас Святой Террой, не оставляйте нас сейчас. Эти твари ведь вернутся, да?
«Не я вас спас, — подумал Кортес. — Это сделал Алессио».
Она была права по поводу орков. Придут новые твари еще больше. Намного больше. Это было неотвратимо, как восход солнца. Орки-байкеры частенько ехали в авангарде большой группы войск. Когда прибудут эти силы, этих людей уже никто не спасет. Женщина и ее маленькие лети получат небольшую передышку перед тем, как их освежуют, как тот рогатый скот, разведением которого они когда-то занимались.
«Но если мы несем ответственность за этих людей, — горько подумал Кантор, — то где она заканчивается? Должны ли мы спасать каждого мужчину, женщину и ребенка, которых встречаем на пути? Они станут обузой, когда наша главная задача сейчас — быстро передвигаться».
Магистр боролся с человеком в самом себе, стараясь запереть эту часть собственной души за стенами решительности. Ему нужно было уничтожить в себе жалость. Сейчас подобные чувства не приведут ни к чему хорошему.
«Орден должен выжить, — повторял он себе, словно заклинание. — Орден должен выжить. Ничто больше не должно волновать меня. Благие намерения могут нас погубить. Они ведут нас к разрушению. Если такое случится, лучше бы мы погибли вместе со всеми в том взрыве».
Это было тяжело, но он отступил, убирая ногу от головы женщины. Только теперь она посмотрела на него, и ее огромные карие глаза, полные слез, встретились с его глазами.
— Прошу, лорд! — воскликнула она. — На что еще нам остается надеяться?
«Действительно, на что? — подумал Кантор. — Я мог бы сказать то же самое себе и своим братьям. Что могут сделать шестнадцать воинов против целого Вааагх?»
Он отвернулся от женщины и призвал своих людей готовиться к отбытию, а затем зашагал к огню, где три его отделения заканчивали приготовления. Звуки ее рыданий преследовали его, разрушая броню решимости.
Педро слышал, как внутренний голос произнес: «Отвернись от тех, кто нуждается в тебе, и ты потеряешь весь смысл своего существования».
Магистр Визидар сказал ему эти слова перед самой смертью.
Кантор выругался, в который раз осознав, насколько прав был его предшественник.
Будучи уже метрах в десяти от Джиленн, он оглянулся на нее через плечо. И услышал свои слова так, словно их произносил кто-то другой. Казалось, они автоматически слетали с его губ:
— Я не запрещаю тебе следовать за нами. Но долго ты идти не сможешь. Однако, пока у тебя остаются силы, зеленокожие до вас не доберутся. — Отвернувшись, он добавил: — Это все, что я могу сделать для тебя.
Для Джиленн этого было достаточно. Рыдания от горя и страха сменились слезами благодарности.
Кантор слышал, как она торопила детей идти за ней. Он направился к огню, не сбавляя шага, но и не ускоряясь.
Но все равно, покидая ферму с несчастными беженцами на хвосте, Кантор не мог избавиться от крайне дурного предчувствия. Он перешел некую черту. Женщина скоро поймет, что он дал ей ложную надежду. Она и ее дети быстро устанут, и Астартес будут уходить вперед, пока не растворятся вдали.
Что тогда она подумает о своих спасителях?
И что он будет думать о самом себе?
Небо из голубого стало на востоке пурпурным, а затем красным. Горы Адского Клинка казались черными клыками на фоне ясного рассвета. Легкий западный ветерок принес пушистые розовые облачка. Впрочем, к полудню они исчезнут.
Тропический лес Азкалан все еще оставался темной полосой на северо-западе, когда Кортес и остальные выжившие из крепости-монастыря отправились в путь. Сейчас они приближались к юго-восточному краю леса. Земля здесь была куда зеленее. Повсюду росли кустарники, какие-то золотые цветы. Группками по два-три дерева возвышались киклакоры, и их кроваво-красные листья уже стали разворачиваться к свету нового дня.
Кортес вел арьергард в пяти сотнях метров позади Кантора и отделения Сегалы, внимательно высматривая, нет ли преследования. На протяжении всей ночи инвер сионные следы расчерчивали небо. Орки продолжали высаживаться на планете, и их становилось все больше и больше. Казалось, ничто не сможет их остановить. Защитные батареи планеты или истощили запасы снарядов, или были разгромлены. Присутствия риннских воздушных сил не было заметно. Даже если база на озере Шрам не выстояла, наверняка должны были быть самолеты из космопорта близ столицы… если только и там все не кончилось.
Мысль об этом заставила Кортеса похолодеть. Если космопорт в Новом Ринне потерян, орки могли приземляться прямо у стен города без всяких помех. Он не мог представить, чтобы Дриго Алвес позволил такому случиться. Но если объект все еще функционирует, где, будь она неладна, поддержка с воздуха? Где разведывательные полеты? Наверняка Алвес отправил бы кого-нибудь узнать, почему потеряна связь с крепостью Аркс Тираннус?
По связи вдруг раздался голос брата Фенестры:
— Они еле передвигаются, капитан. Нам придется оставить их сейчас.
Кортес обернулся. Уставшие фигуры еле тащились за ними, все чаще падая.
«Проклятье, Педро, — подумал он. — Тебе надо было оставить их на ферме».
Но он быстро оправдал магистра. Это его действия не Дали им быстро умереть. Возможно, Педро и ошибся, позволив женщине последовать за Астартес, но именно он, Кортес, спас ее от мучений там, на ферме. Не милосерднее ли было позволить оркам убить их всех, прежде чем вмешиваться? Она последовала бы за своим мужем в свет Императора. Это освободило бы ее от пытки, которую приходится выносить теперь.
Мгновение он смотрел на женщину, еле перебиравшую ногами и несущую на себе двоих самых младших детей. Остальные трое, в возрасте от десяти до тринадцати, тащились гуськом за ней, опустив головы от истощения и не поднимая глаз. Никто из них не говорил, на это не было сил. Часами они пытались двигаться с той же скоростью, что и Багровые Кулаки, старались да же бежать, чтобы не отставать. Но сейчас разрыв становился все больше.
Кортес был уверен, что женщина скоро упадет. Дети на ее руках были маленькими, но даже маленькая ноша играла роль в столь трудном пути. Какая жалость! Он вдруг понял, что очень уважает эту маленькую женщину. Ее руки и плечи, должно быть, горят от боли и усталости, не говоря уже о ногах и спине. Но она делала шаг за шагом и шла дальше.
Затем, когда Алессио уже хотел отвернуться, он увидел, что ноги ее подкосились и женщина упала, даже в падении повернувшись так, чтобы защитить малышей от столкновения с землей. Казалось, ее нога запуталась в траве. Старшие дети теперь пытались поднять ее.
Фенестра тоже это увидел.
— Все кончено, — сказал он. — Как раз вовремя. Мы можем двигаться быстрее.
Кортес связался с магистром:
— Педро, это я. Женщина упала. Не думаю, что она сможет встать. Я просто хочу, чтобы ты знал.
После короткого молчания Кантор ответил:
— Она старалась изо всех сил. Впечатляет, что она выдержала так долго, не правда ли?
— Да, — помолчав, ответил капитан. — Но все закончится здесь. Ее ноша слишком тяжела, чтобы продолжить путь. — После паузы он добавил: — Я… Мне не стоило спасать ее, Педро. Я просто отсрочил неизбежное и продлил ее мучения. Возможно, мне стоило…
— …даровать ей последнее милосердие? — закончил за капитана Кантор.
— Да.
Последовавшее молчание было столь долгим, что Кортес уже начал думать, будто магистр Ордена отключился. Затем наконец Педро сказал:
— Остановись и подожди меня, но братьям скажи двигаться к лесу. Я хочу, чтобы наши отделения скрылись прежде, чем взойдут солнца.
Кортес не понял, что собирался сделать его старый друг, но подчинился:
— Как скажешь.
И секундой позже оборвал связь. Он передал приказ магистра, и космодесантники двинулись вперед. Фенестра бежал быстрее всех. Кортес какое-то время смотрел на братьев, пока они не пропали в небольшой низине. Недалеко от того места, где они исчезли, появилась высокая фигура Педро Кантора и направилась к Кортесу.
Даже несмотря на то, что броня Кантора была поцарапана, продырявлена и местами обожжена, магистр все равно выглядел пришельцем из легенды, каким и должен быть глава Ордена. Его золотой нимб сиял во все усиливавшемся свете.