Когда Берди и Хок вернулись к костру, Сидни справилась только с апельсиновым соком. Она подала обоим тарелки, села в сторонку и ждала комментариев. Либо они оба умирали с голоду, либо были очень тактичны, стараясь не критиковать ее первую попытку готовить на костре. Они съели все. А Хок попросил добавки.
Моя тарелки и кастрюли в холодной воде из реки. Сидни взглянула на Хока и улыбнулась.
— Спасибо, — пробормотала она.
— За что?
— За то, что ты такой милый. И за завтрак. Он усмехнулся.
— Ты наблюдательна. Сидни вздохнула и вернулась к котелку. — Да, у меня есть свои достоинства.
Они отправились сразу после завтрака, оставив на берегу Берди и его воображаемого пса. Хок познакомил ее с несколькими основными правилами по управлению каноэ: показал, как огибать камни на реке, как грести, используя спину, а не руки, научил причаливать к берегу, пересекая течение.
Вначале ей было непросто на реке. Каноэ качалось, грозя перевернуться. Сидни боялась порогов, водопадов и подводных камней. Хок уверил ее, что добраться до Катбэнка по воде гораздо легче. Сидни знала, что на него можно положиться, ведь он знал реку так же хорошо, как и лес.
Остаток утра гребла она. Но после бессонной ночи в шалаше она быстро устала. Хок предложил ей отдохнуть и почитать вслух стихотворения Роберта Сервиса. Сидни взяла потрепанный томик.
Хок управлял каноэ, слушая стансы, которые Сидни исполняла с наигранным драматизмом. Иногда он читал их вместе с ней. Ей нравилось смешить его. Они отдыхали редко. В лагере, когда бы они ни оказывались вместе, их влечение пересиливало все, и легкий разговор оказывался невозможен.
Но река смягчила атмосферу. Нежное покачивание каноэ успокаивало их души. Мимо проплывали льдинки.
Хок внимательно следил за большими кусками льда, которые могли бы преградить дорогу, но в основном он наблюдал за Сидни. Его взгляд согревал ее кровь, так же как солнечные лучи.
— Я почти представляю, как это было, — мечтательно проговорила она, слушая его рассказы.
— Еще в начале века, во времена «золотой лихорадки», в Мулешу жили почти две тысячи человек. Теперь около двухсот, включая гостей в охотничьем домике, деревенских кошек и собак.
— Ты когда-нибудь искал золото? Хок перестал грести. На мгновение он засомневался. Затем снял кожаный мешочек с шеи и протянул ей.
— Посмотри внутри. Она робко взяла мешочек.
— Что в нем?
— Талисманы. Там есть золотой самородок.
Я нашел его в первую неделю жизни здесь. Я всегда считал это знаком того, что мое место на Аляске.
— Ты еще их находил? — спросила она, изучая самородок.
Хок покачал головой.
— Нет. На Юконе не много золота. Этот самородок — счастливая случайность. Несколько лет назад Тэннер нашел один маленький в ручье. Он подарил его своему сыну Сэму.
Сидни вытащила еще что-то.
— Похоже на компьютерный чип.
Хок кивнул.
— Так и есть. Это чип, который спас мою семью от банкротства. С его помощью я восстановил богатство семьи, он превратил меня из белой вороны в перспективного сына.
— Ты не ладишь со своей семьей? — мягко спросила Сидни.
Хок посмотрел на берег.
— Я всегда чувствовал себя блудным сыном. Мой отец занимался семейным бизнесом, потом я вошел в долю и стал руководить небольшим отделом, который превратил со временем в успешную компанию. И, сделав это, ушел.
— Почему?
— Я бросил вызов, а потом это перестало быть вызовом.
Сидни наклонилась над бортом и окунула руку в ледяную воду, обдумывая его фразу.
— Я хочу управлять «Винтроп маркетинг». И не думаю, что смогла бы так легко уйти. А что еще в мешочке?
— Кусочек скалы с вершины Эвереста. Зуб скалы. Коготь медведя.
Она завязала мешочек и передала его обратно.
— Что они означают?
— Они все обозначают поворотные моменты в моей жизни, — сказал Хок, надевая мешочек. — Я двигался в каком-то направлении. Что-то случалось, и я разворачивался в другую сторону. Они напоминают мне, что нужно быть готовым сделать в жизни крюк.
— Человек — хозяин своей судьбы, — проговорила Сидни, вспомнив о работе и мечтах на будущее.
— Лишь иногда. Нам нередко приходится плыть по течению.
Что будет, если Сидни последует его принципам, бросит все и останется с Хоком? Она всегда интересовалась неизведанными дорогами, но никогда не решалась изменить курс. Сидни вздохнула. Она может сделать это сейчас здесь, на Аляске. А затем вернется домой и встанет на привычный путь.
— Я понимаю, почему ты любишь эти места.
— Они забирают душу, — пробормотал Хок.
Сидни улыбнулась. Он стал частью этого мира. Таким же диким, как и земли вокруг, таким же свободным, как орел, круживший над рекой.
Она хотела узнать о нем все, поделиться с ним мыслями, вызвать его страсть. Сидни так долго искала нужного мужчину.
День пролетел незаметно. Они много говорили. Сидни вновь ему почитала и даже сделала несколько эскизов речного пейзажа. Она немного поспала и проснулась от удара каноэ о гравий.
Сидни встала и протерла глаза. Хок уже вышел из каноэ и тащил его к берегу.
— Это земля Нел.
Хок помог ей выйти из каноэ. Лес здесь был таким же густым и спокойным, как и вдоль реки.
— Здесь город?
— Раньше здесь было небольшое поселение, — сказал Хок. — Я подумал, что тебе захочется увидеть то, что от него осталось. Это город-призрак. Мы остановимся тут на ночь.
Хок взял ее за руку и повел по дороге в лес.
— Все каноэ останавливаются здесь летом.
Мы, вероятно, первые посетители с тех пор, как сошел лед.
Лес был темным и сырым. Комары кружили над их головами. Через тридцать ярдов они вышли к разрушенной деревянной хижине. Крыша пробита, окон не было.
Они вошли через дверной проем, вспугнув птиц. Сидни удивилась, увидев внутри мебель, — самодельный стол и пострадавшие от непогоды стулья. Один лишь старый камин не был разрушен.
— Кто жил здесь? — спросила она тихо, словно они стояли посреди гробницы.
Хок обнял Сидни за талию и указал на деревянную облицовку камина. На ней еще виднелась буква Д.
— Сет и Нел Девью. Они приехали сюда во время «золотой лихорадки», молодожены, готовые искать богатство в ручьях, впадавших в Юкон. Вначале они жили колонией. Затем Сет построил лодку на озере Беннет, и они поплыли по реке, пока не нашли это место. Но они не были готовы к зиме. Последний раз их видели в Мулешу перед тем, как замерзла река.
— Что с ними случилось? Хок пожал плечами.
— Никто не знает. Ходили слухи, что Сета видели той весной. Что он выжил из ума. Будто он рассказывал, как Нел шла по ломкому льду. Другие говорили, что они уехали домой в Сан-Франциско. А некоторые считают, что они погибли от лихорадки. Сет не мог видеть мучений жены и убил ее, а потом покончил с собой.
Сидни вздрогнула, почувствовав на лице холодный ветер. Хок посмотрел ей в глаза.
— Также говорят, что их призраки все еще живут здесь. А по ночам они бродят вдоль Юкона.
— Ты намеренно хочешь запугать меня? Хок усмехнулся и притянул ее к себе.
— Это просто история, Сид. На Аляске сотни таких легенд.
— Но она грустная.
— Всегда рискуешь, выбирая жизнь на лоне природы, — произнес он, посмотрев ей в глаза. — Приходится сталкиваться с опасностью и встречать ее без страха.
Мурашки пробежали по ее спине, и она увидела, как в его глазах росло желание. Она затаила дыхание, он наклонился ближе.
— Рискни, — пробормотала Сидни и прижалась к его губам. Она понимала, что если оттолкнет его сейчас, то между ними все кончится, возможно, к лучшему.