— Да, новость хорошая, — сказала Аврора. — Я знаю, нам предстоит долгий разговор о статусе моего королевства.
— Только меня не втягивайте! Политика абсолютно не по моей части.
— А моя мачеха получила аудиенцию? — спросила Энн.
— Да нет. Она даже еще не удосужилась повидать его секретаря.
— Вероятно, это к лучшему. Если я увижу короля первой, то, быть может, мне удастся вынуть запал из мины, которую она, конечно, постарается мне подложить.
— Вот сюда, — сказала Аврора принцу. — Садитесь рядышком со мной и перекусите. А пока будете есть, расскажите мне все-все про Иллирию.
Энн свирепо пронзила вилкой ломтик огурца.
— Кстати, — сказала она. — Вас ищет какой-то граф Норвилл.
— Знаю. Я не хочу его видеть. Если наткнетесь на него, скажите, что меня здесь нет.
— Он сказал, что дело касается туфельки.
Принц вскочил:
— Что?! Где он? Мне необходимо тотчас его увидеть!
— Расслабьтесь. Он сказал, что вернется через полчаса.
Шарм заколебался, продолжая стоять. Аврора обняла его за плечи и усадила.
— Самый быстрый способ отыскать его, это остаться тут, правда? А теперь расскажите мне про Иллирию. Есть ли здесь библиотека, где я могу найти условия, на которых аннексировали Аласию?
— А что это за туфелька? — спросила Энн.
— По-моему, Аласия не была аннексирована. По-моему, она что-то вроде протектората. А туфелька… э… Одна девушка потеряла туфельку на балу, и я хотел ее разыскать, чтобы вернуть ее ей.
Энн посмотрела на него с сомнением.
— Только и всего? И ничего больше? Девушка потеряла одну туфлю?
— Угу. Именно так.
— А почему она просто не пошла в замок и не востребовала ее?
— Не знаю.
— Но, если ее эта туфелька не интересует, почему вы хлопочете?
— Просто мне захотелось, и все. Если мы не станем принимать мер против обуви, которую люди теряют тут, в конце концов замок в ней утонет.
— Ах так!
— Ну, если ему захотелось вернуть эту туфельку, — сказала Аврора, — то, по-моему, это очень мило. Бедняжка, возможно, теряется в догадках, куда запропала ее туфелька.
Энн посмотрела на них с еще большим сомнением.
В столовую впорхнула королева Руби, и Шарм не поверил своим глазам. Злая Королева, по обыкновению, была вся в черном, но сапожки на шпильках сменились плоскими сандалетами, а кроваво-красная помада уступила розовой. Волосы у нее были перевязаны розовой лентой. Энн уставилась на нее, так и не донеся ложку до рта.
— Энн, милая моя, как ты себя чувствуешь сегодня? Ты хорошо спала? Выглядишь ты чудесно!
— Что-о?
— Знаешь, раз уж мы в Иллирии, нам необходимо купить тебе новые платья. Магазины здесь великолепные. Право, деточка моя, тебе надо больше следить за тем, как ты одеваешься. — И она чмокнула Энн в щеку.
— Что-о?
— И раз уж мы заговорили на эту тему, нам обеим следует сделать себе прически. И, может быть, выпьем чая в одном из обворожительных маленьких кафе на тротуаре. Но, боюсь, не сегодня. Мандельбаум пригласил меня на пикник. И он обещал, пока мы будем на природе, научить меня, как отыскивать чудотворные поганки для изготовления несравненных целительных порошков. И только подумать, как они пригодятся у нас дома… Ах, это, должно быть, твоя подружка Аврора! Моя дорогая, не могу выразить, как меня расстроила трагедия, которую вам пришлось пережить. Если я могу хоть чем-то помочь вам в акклиматизации, сразу же обратитесь ко мне и, пожалуйста, не стесняйтесь. Принц Шарм, прошу, передайте вашему батюшке от меня самый теплый привет. Ну, мне надо бежать. Не хочу заставлять ждать милого Мандельбаума. — И она выпорхнула из столовой.
— О-о! — сказала Аврора. — Ваша мачеха очень приятная женщина!
— Что-о? — сказала Энн.
— Хо-хо! — сказал Шарм. — Я недооценивал старика Мандельбаума!
В столовую вошел граф Норвилл, сопровождаемый Венделлом, который выскочил из-за него и устремился к блюду с канапе, схватил обеими руками по одному, а третий бутербродик сунул в рот. Быстро его проглотил и сказал учтиво:
— Добрый день, государь! Добрый день, принцесса Аврора! Добрый день, принцесса Энн! — Выполнив требования этикета, он занялся канапе на повышенной скорости.
Принц устремил взгляд на Норвилла и приложил все старания выглядеть невозмутимо.
— Привет, Норвилл! Вы хотели меня видеть?
Торжествующим жестом Норвилл извлек из-под плаща хрустальную туфельку.
— Ваше высочество, — провозгласил он. — Я нашел ее.
— Потрясно, Норвилл! Замечательно! А вы уверены, что она — та самая?
— Абсолютно. И описание, и размер туфельки — все сходится.
— Тогда, значит, это она. Ножки у нее на редкость миниатюрные.
— Извините меня, — перебила Аврора. — Вы примериваете девушку к этой туфле? Но она вовсе не такая уж маленькая. И, конечно, придется впору множеству девиц.
— Она производит подобное впечатление, — сказал Норвилл. — Но это далеко не так. Мы примеряли эту туфельку почти всем молодым девицам в городе, и ни одна, кроме вышеупомянутой, не смогла надеть ее.
— А она правда стеклянная? — спросила Энн.
— Баккара высшего качества, — ответил Норвилл. — Вот послушайте! — Граф постучал ложечкой по узкому трехдюймовому каблучку. По комнате разнесся тихий мелодичный звон. — Меня удивляет, как каблук не обломился, но, видимо, он очень прочный.
— Можно мне примерить?
— Не нахожу никаких возражений, но вы лишь напрасно потратите время.
Граф вручил туфельку Энн, и она, сбросив сандалию, попробовала надеть туфельку. И пробовала, и пробовала несколько минут. Аврора наблюдала за ней со все более снисходительным видом, а Шарм воспользовался возможностью о чем-то тихо переговорить с Норвиллом. Наконец Энн сказала:
— Не то что туфля так уж мала, но она слишком узкая. То есть не вся узкая, но в носке очень странно сужается.
— Мне кажется, слово, которое вы ищете, — «изящная», — заметила Аврора. — Совершенно очевидно, что эта туфелька изготовлена для девицы с изящными ступнями. Естественно, тупую широкую ступню в нее невозможно всунуть.
— Тупую и широкую!
— Боже мой, до чего же я бестактна, правда? Я просто имела в виду, что у владелицы туфельки фигура, вероятно, миниатюрная, а не дородная.
Энн скрипнула зубами.
— Ну, ладно, мисс задавака, примерьте-ка ее сами!
Аврора взяла туфельку и начала всовывать в нее ногу. Несколько минут она напрягалась и дергала туфельку.
— Эта туфля меньше, чем кажется с виду. Видимо, хрусталь создает иллюзию величины.
— Во-во! — сказала Энн.
Аврора бросила на нее злобный взгляд, взяла со стола ложку и, используя ее как рожок для обуви, с большим усилием впихнула ступню внутрь туфельки.
— Ну вот! — воскликнула она.
— Ступня вошла не вся.
— Нет, вся!
— Нет, не вся! Пятка не коснулась хрустальной стельки. Вы даже спокойно постоять не сможете!
— А вот и смогу! Ой-ёой-ёой-ёой! — охнула Аврора, попытавшись встать и снова садясь. — Такой неудобной обуви я еще не мерила! И, видимо, она безумно дорогая.
— Я понимаю, о чем вы. У нас в королевстве есть сапожник, который шьет туфли к вечерним платьям. Ну просто великолепные. И ноги от них болят невыносимо.
— Для моего первого бала мне заказали такие прелестные туфельки, что даже надеть их было сущей мукой. Жутко дорогие, но они того стоили. Я потом два дня шагу ступить не могла. Только вскоре этого сапожника переманил Бруно, король Омбрии, на открывшуюся вакансию заплечных дел мастера.
— Д-е-е-е-рь… — сказал Венделл.
Шарм все еще тихо, но очень настойчиво беседовал с графом Норвиллом.
— Вы ее видели?
— О да, — ответил Норвилл голосом, в котором лишь чуть-чуть проскальзывал намек на брезгливость.
— Горяченькая, а?
Норвилл вздохнул:
— Принц Шарм, прошу, поверьте, что я весьма серьезно старался постичь ваш маниакальный интерес к этой форме ублажения плоти. И все же не могу понять, как вы способны испытывать влечение к подобной… э… непотребной девке, особенно если учесть, что в пределах только нашего королевства имеется избыток чистых и непорочных дев. Даже если бы вы ограничились девицами, равными вам по положению, как эти две юные красавицы, которых вы привезли с собой в замок…