Энн указала на лестницу:
— Южная башня! Моя мачеха уже спускается! Ах, принц Шарм, да позволит вам судьба умереть столь же доблестно, как вы жили!
— Спасибо.
— Э… хм… государь… Может, нам лучше оставить визитную карточку…
— Не говори глупостей, Венделл. Дождь льет как из ведра. Посмотри, найдется в конюшне место для наших коней?
— Я не покину вас, пока все не свершится, — сказал Венделл, положил вещевой мешок на пол и принялся вытаскивать оружие. Принц даже не посмотрел туда.
Они слушали позвякивание металлических набоек, доносившееся с темной лестницы и эхом отдававшееся под сводами. Позвякивание становилось все громче, оно приближалось. Энн заломила руки, а Венделл уставился на лестницу, как загипнотизированный кролик. Вдруг позвякивание оборвалось. Последовала последняя вспышка молнии, заключительное крещендо грома, все факелы в зале разом погасли, и тут же на лестнице возникла фигура, облитая алым светом.
— Эффектный выход, — пробормотал Шарм. Покойный король Хамфри, видимо, предпочитал молоденьких. Злой Королеве было всего двадцать шесть лет. Алый свет исходил от рубина величиной в кулак, и держала она его, естественно, в кулаке. Он отбрасывал круг неземного света, который подчеркивал кровавую алость губ и ногтей и отражался в неумолимых черных глазах, сверкавших, как два куска антрацита. Пряди темных волос поблескивали и змеями извивались на ее плечах, распространяя приторно-сладкое благоухание. Она остановилась на нижней площадке лестницы, пронзила принца жестким взглядом и произнесла голосом, источавшим яд:
— Принц Шарм! Итак, вы осмелились задумать похищение моей падчерицы!
Все глаза обратились на Шарма, который обмахивал сапоги носовым платком. Он поднял глаза, словно удивившись, что видит кого-то на лестнице, затем оглядел королеву с головы до ног.
— Вашу падчерицу? А я готов был поклясться, что вы с ней сестры.
Гром замер где-то вдали. В зале на десять биений сердца воцарилась мертвая тишина. Энн закрыла рот, щелкнув зубами. Венделл затаил дыхание. Шарм продолжал озарять Злую Королеву своей самой ослепительной улыбкой.
Затем Злая Королева подняла руку к голове и пригладила растрепавшуюся прядь.
— Ах! Вы правда так думаете?
— Абсолютно. И мне очень нравится ваш туалет. Черная кожа так пленительно гармонирует с вашими глазами.
— Ах, благодарю вас, Шарм. — Королева сошла с последних ступенек. — А вам не кажется, что сапожки на шпильках — это немножко чересчур?
— Нет. Они само совершенство.
— Это надо же! — пробормотала Энн, и Руби бросила на нее враждебный взгляд.
— Что же, я стараюсь держать себя в форме. Соблюдать диету и избегать солнца. И все же! — Королева кивнула в сторону большого зеркала, висевшего на стене, но тут же сообразила, что его трудно рассмотреть, подняла руку, и факелы вновь запылали. Они осветили литой квадрат старинного зеркального стекла с безупречной серебряной амальгамой, вделанный в резную деревянную раму, густо позолоченную. — Эта волшебная дрянь заладила, что она красивей меня.
Сомнений в том, кто подразумевался под «она», никаких быть не могло.
Энн вызывающе вздернула подбородок.
— Ну, я бы не стал полагаться на волшебные зеркала, — заметил принц. — Они нуждаются в постоянном юстировании. Да и освещена зала из рук вон плохо.
— Да, это правда. Возможно, оно взглянет на вещи по-иному в лучах утреннего солнца. Правду сказать, я собиралась перенести его в более удобное место. Но оно такое тяжелое!
— Для меня было бы великой честью помочь вам, — сказал принц, напрягая бицепсы.
— Ну-у-у, — сказала королева, оглядывая мускулистую фигуру юноши, и задержав взгляд на тугих панталонах. — Я подумала, что лучше всего его было бы повесить в парадной спальне.
— Лучше места невозможно вообразить, — согласился Шарм, снял зеркало со стены и сделал с ним несколько шагов. — Вот что, Венделл, это может занять некоторое время. Так ты меня не жди, договорились?
— Не могу поверить! — сказала Энн.
Королева бросила на нее свирепый взгляд, потом ласково улыбнулась:
— Энн, милочка, почему бы тебе не угостить этого симпатичного юного пажа стаканом молока с печеньем? А потом вы можете до сна поиграть во что-нибудь.
— Да пошла бы ты…
— Она такое очаровательное дитя, — сообщила королева Шарму, взяв его под руку и увлекая к арке. — Вы ведь не думаете, что этот красный лак придает мне несколько вульгарный вид?
— Напротив, мне он кажется очень элегантным, — соврал принц. — Он абсолютно подходит к вашему… эээ… театральному стилю.
Остальные его комплименты затерялись в каменных стенах коридора за аркой.
Энн смотрела им вслед в полном изумлении. Потом посмотрела на Венделла.
Венделл пожал плечами:
— Его ведь не зря называют «принц Шарм»!
Хотя замок Злой Королевы был огромен, а по залам и коридорам гуляло эхо, комнаты были невелики, но это компенсировалось очень большим их числом. Спальню королевы точнее было бы назвать личными апартаментами с гостиной перед и двумя будуарами по бокам собственно спальни, которую всю занимала широкая кровать под балдахином.
— Ну, вот так, — сказал Шарм. — Повесим его здесь, напротив кровати.
Королева бросила на него насмешливо-холодный взгляд и проводила его назад в гостиную.
— Глупый мальчик! Какой женщине понравится лежать в постели, разглядывая свои бедра? По-моему, лучшее место для него вот тут. Почему бы вам не повесить его, пока я переоденусь во что-нибудь полегче?
— Э-э, — сказал принц. — Ладно.
Злая Королева шлепнула его по ягодице.
— Не огорчайся! Высокие каблуки останутся.
— Здорово! — сказал принц с большой пылкостью.
Едва она скрылась в будуаре, как принц положил зеркало на пол и перевернул. На обратной стороне среди сложных завитков резной рамы он обнаружил четыре маленьких установочных винта, помеченных «ЯРК», «КОНТ», «ВЕРТ», «ГОР». Шарм внимательно их разглядел, потом острием кинжала чуть-чуть поправил настройку. Отъюстировав, он водворил зеркало на стену, попятился и осмотрел результаты своих трудов. Зеркало, хотя слегка запыленное и с отпечатками пальцев, тем не менее выдало совсем недурное его отражение. Принц эффектно взмахнул рукой.
— Зеркало, и со стены, не откажи в ответе: кто, скажи, красивей всех на свете?
Отражение в зеркале замерцало, затуманилось. По стеклу зазмеилась темная и светлая рябь, будто на дне мутного колодца. Внезапно рябь улеглась, мутность и тьма исчезли, и появилось одетое сиянием отражение… принца Шарма. Принц улыбнулся во весь рот:
— Так я и думал.
— Зеркало заработало, милый? — крикнула королева из спальни.
— Работает безупречно! — отозвался Шарм.
— Так войди же!
Шарм толчком распахнул дверь и вошел в спальню со всей невозмутимостью, какую сумел изобразить. Но маска пресыщенной опытности мгновенно разлетелась в клочья, едва он увидел королеву. На ней был поддерживающий бюстгальтер, из тех, которые подпирают груди, закрывая их лишь снизу, позволяя напряженным соскам свободно торчать. Дюжина свечей лила на ее кожу мягкий золотистый свет, ноги почти до бедра облегали черные ажурные чулки, пристегнутые к поясу, и, верная своему слову, она осталась в сапожках на шпильках, отчего ее ноги казались изумительно длинными и стройными. Это было видение, какого принцу еще не доводилось созерцать (правду сказать, то же относилось практически ко всем иллирийцам), настолько властно эротичное, что Шарму понадобилась вся его привычка к стрессовым ситуациям и тщательно вытренированная способность сохранять изящную обаятельность под любым давлением, чтобы подростковые инстинкты, разжигаемые выбросом в кровь соответствующих гормонов, не затуманили ему мозг окончательно.
— Недурные чулочки, — сообщил он ей.
Наблюдение это прозвучало неимоверно глупо даже в его собственных ушах, но, учитывая, что он вообще чуть было в буквальном смысле слова не проглотил язык, реплику эту следует признать не такой уж плохой.