— А я на неделе собирался навестить вас, — сказал я. — Извините, что раньше это в голову не пришло.
— Чего уж там, — пробормотал дядя Петя. — Вот Николай три раза приходил.
— Самарин?
— Он про все рассказывал. И про тебя.
— А нам даже не намекнул, что был у вас.
— Не любит он себя выставлять… Слышал или нет про его неприятность-то?
— Про награды, что ли?
— Про них.
— Ему жаловаться надо!
Дядя Петя вздохнул.
— Правду, вьюнош, найти — не луковицу очистить. Пока правду отыщешь, с ведерко слез прольешь, а то и поболе. Если бы я шибко грамотный был, то написал бы про Самарина.
— Куда?
— Куда надо. Может, и напишу… А я тебе письмецо принес, — сказал дядя Петя. — Она мне его еще вчера дала, когда с дежурства уходила. Меня в понедельник обещались выписать, но задержка произошла. Главврач велел напоследок еще один снимок сделать, а электричества весь день не было. Только вечером дали, когда сестра-хозяйка домой ушла. Одежка моя у нее взаперти лежала. Вот и пришлось ночевать.
Я понял, от кого письмо, возбужденно проговорил:
— Давайте скорее!
Порывшись в одном кармане, дядя Петя стал рыться в другом.
«Вдруг потерял!» — испугался я.
— Вот оно. — Дядя Петя вынул сложенную записку. — Храброй эта Алия оказалась — я даже не ожидал.
В записке была всего одна фраза:
«Завтра в семь жди меня у кинотеатра. Алия».
«Сбылось!» — пронеслось в голове.
— Чего она пишет? — спросил дядя Петя, не скрывая любопытства.
— Свидание назначила.
— Не обманываешь?
— Прочитайте. — Я протянул ему записку.
— Не надо, не надо… Чуйствую, не врешь.
Я посмотрел на свои сапоги, перевел взгляд на заштопанные в нескольких местах брюки и в первый раз в жизни по-настоящему пожалел, что у меня нет приличной одежды.
— Из обновок ничего не справил? — поинтересовался дядя Петя.
— Пока нет.
Опустившись на одно колено, дядя Петя открыл чемодан, вынул поношенные, но вполне приличные брюки.
— На-ка, примерь… По случаю купил — полгода назад. Хотел перешить, да все недосуг.
Я приложил брюки к себе.
— Да кто ж так мерит? — воскликнул дядя Петя. — За штанины возьми и раскинь руки.
Я так и сделал.
— В самый раз должны быть, — сказал дядя Петя. — А теперь сыми свои, а эти надень — такая примерка надежней будет.
От брюк пахло нафталином. Складки были отутюжены.
— А пинжак у Волкова попроси, — посоветовал дядя Петя. — Он хоть и пониже тебя, но в плечах вы одинаковые.
Я снова посмотрел на сапоги.
— Обувку добуду! — пообещал дядя Петя. — У Игрицкого спрошу — он большой размер носит, хотя и невелик ростом.
— Запой у него.
— Нету уже. Сегодня в городе встретились, когда с больницы шел. Постояли, поговорили. Душевный он человек, всегда первый поздоровкается, руку подаст — не то что другие.
Я вспомнил про собрание.
— Увольнять его собираются.
— Не болтай!
Я рассказал про разговор с Владленом.
— Знаю такого. — Дядя Петя вздохнул. — Парень он вроде бы ничего… Одно нехорошо — все время около начальства трется. В прошлом годе перед Курбановым хвостом вертел, теперь другим в глаза заглядывает. Этим летом, когда я котельную ремонтировал, все сюда, в подвал лазил, указания давал. Взойдет, скажет два слова и назад — на солнышке греться.
— Между прочим, прохладно тут, — заметил я.
— Известное дело — подвал, — согласился дядя Петя и потер бок.
— Болит?
— Временами. — Пообещав принести обувку, он добавил: — Ступай, вьюнош, а я прилягу на маленько — ослаб…
10
Я боялся одного — стемнеет, Алия постесняется подойти ко мне сама, а я ее не увижу. И хотя в запасе у меня было много времени, я торопился — хотел засветло добежать до кинотеатра.
Солнце уже скрылось, воздух посинел, и я не мог понять, когда и как это произошло. Еще мгновение назад на фоне затухающего неба вырисовывались деревья, глаза различали белые платочки на головах женщин, сидящих на низеньких скамейках у калиток; только что я видел кошку, она кралась вдоль дувала, изредка останавливалась, припадала грудкой к земле, а теперь вдруг все исчезло, все погрузилось в густую черноту, и лишь долетающие от калиток голоса да изредка возникающие огоньки папиросок подтверждали: я на этой улице не один. Это ободряло меня. И еще я слышал журчание воды в арыке, через него были перекинуты узкие мосточки.