Бен вытаращил глаза на Пола, рядом с которым стоял большой черный пес. А потом комната завращалась, и в грудную клетку как будто ударила молния. Он согнулся от невыносимой боли.
— Флоренс… извини, я тебя подвел… так и не успел помочь Мэри…
Это были его последние слова. Дай Бог им встретиться в другом мире!
Хелен равнодушно наблюдала, как умирает Бен Ингельманн. Уж чего-чего, а насильственных смертей она за две тысячи лет повидала достаточно. Самым главным орудием слуг дьявола был обман — видения, голоса, пророчества и прочая лажа. А глупые, наивные люди всегда на это покупались. Бог все-таки ошибся, вложив им в сердца бесценное сокровище.
Сьюзенн медленно поднялась по лестнице, вошла в кабинет Пола. Хелен исчезла, уступив место своей служанке. Сьюзенн посмотрела на распростершегося на полу Бена, поправила волосы, затем вышла в коридор и истерично завопила:
— Помогите, помогите! У профессора Ингельманна сердечный приступ.
Притворство всегда было ее сильной стороной.
Глава тридцать вторая
На острове Тибертин, лежащем посередине реки и похожем на остов корабля, есть… роскошный дворец, принадлежащий еврею, который попробовал купить божественную силу апостолов, предлагая золото и драгоценные камни. С ним была прекрасная Елена, куртизанка, которую он возвеличил, приравняв к богине.
— Ну, как тебе Вечный город? — Хелен отошла от окна. — Сейчас это бледная тень того, каким он был в период расцвета. Во времена Нерона Рим считался лучшим городом земли. Ты не представляешь, какие здесь устраивали зрелища.
Она прошлась по спальне своей роскошной квартиры в центре Рима, затем, обнаженная, села на постель. У нее было великолепное, соблазнительное тело. Она пробежала рукой по спутанным волосам Пола.
— Пора одеваться.
— Куда мы пойдем?
— Это недалеко. Я покажу тебе место, где жила в молодости, когда монета только оказалась у меня. — Она наклонилась и поцеловала его. — Скучаешь по Сьюзенн? Я тебя не устраиваю?
— Ты изумительна.
Хелен усмехнулась.
— В любом случае не беспокойся, ты скоро вернешься в Сан-Франциско. Возможно, он к тому времени немного изменится.
— Что значит изменится? — Пол облокотился на подушку.
— А… это я просто так. Мы, духи, иногда любим говорить загадками. Дело в том, что вы, смертные, не способны видеть то, что видим мы.
— А монета? Когда она впервые появилась? — Пол притянул ее к себе.
— Она принадлежала моему покойному другу.
— Но как монета попала к нему?
— Так сошлись в небе звезды.
— Звезды? Но это абсурд!
Хелен притворно возмутилась:
— Пол, разве я тебе когда-нибудь врала? Вот возьмем ребенка. Для него географическая карта — это абстрактная картина, полностью лишенная смысла. Но для тебя там уйма информации. И ты знаешь, что все эти континенты и страны действительно существуют. То же самое и со звездами — когда ты смотришь на звездное небо, то воспринимаешь его, как ребенок карту. А когда на звезды смотрю я, то вижу совсем другое.
— Что?
— А… — она махнула рукой, — все равно не поверишь. Ты видишь светящиеся мерцающие точки, а я — ангелов и архангелов, неземную силу. Я вижу также величественный Храм, двенадцать колен Израилевых, царства, ковчег — одним словом, очень много всего.
— Благодаря монете? — Она кивнула.
— Эта монета дает возможность увидеть даже момент, когда прошлое, настоящее и будущее были единым целым. Для тебя, живущего на земле, одно событие следует за другим, и время необратимо. Но на самом деле Вселенная не имеет швов, она соткана из единого куска. Прошлое направляется будущим, будущее всегда по пятам следует за прошлым, а они, в свою очередь, имеют начало и конец в вечном настоящем. — Она жестом фокусницы извлекла сребреник Иуды. — Этими тридцатью монетами оплачено величайшее сокровище. Вечная жизнь.
— Значит, монахиня сказала правду?
— Нет. — Хелен скривила губы. — Люди вечно суют свой нос в то, чего не понимают. — Она замолчала, осознав, что ему следует кое-что знать, иначе он не сможет сделать выбор. — Ладно, послушай историю, похожую на детскую сказку. Один мой знакомый, заплатив некоторое количество серебряных монет, купил поле, на котором, согласно обещаниям, были зарыты невиданные сокровища. Это поле физическое и мистическое, то есть существует одновременно на небесах и на земле. Сделка была скреплена в храме, тоже одновременно существующем на земле и на небесах.
— И что дальше? — Хелен помрачнела.
— Обещания оказались лживыми. За тридцать монет удалось купить только поле внизу, то есть на земле. Был там некий раб, который знал, где спрятано сокровище. Он бессовестным образом растранжирил его, роздал тем, кого любил. Ну, конечно, мой знакомый потребовал выполнения условий сделки. Его обманули, но сохранилась купчая, составленная в храме. Она действует вечно. Так что сокровище не потеряно, а просто рассеяно во времени.
— И что же?
— Началась великая битва на небесах и земле, которая длится до сих пор. Раба за обман распяли на кресте, храм (тот, что внизу) разрушили. Но еще есть надежда. Нужно просто собрать монеты, после чего можно будет вернуть сокровище. И тогда купивший поле получит то, что ему причитается.
— А кто этот владелец поля, на котором зарыты сокровища? — спросил Пол.
— Ух, какой ты любопытный. — Хелен его поцеловала. — Узнаешь в свое время, когда монета наберет полную силу. А сейчас пойдем, я покажу тебе настоящие чудеса.
В семь часов вечера Сан-Франциско содрогнулся от ужасного землетрясения. Толчок оценили в восемь с половиной баллов по шкале Рихтера. За одну минуту сорок пять секунд погибли триста восемьдесят тысяч человек.
В шесть часов утра кардинала Бенелли вызвал папа, после чего глава святой палаты направился в Ватиканскую обсерваторию.
Его встретил давешний руководитель обсерватории, лысый человечек с глазами-бусинками. Его только что подняли с постели, и он заметно нервничал.
— Чем могу быть вам полезен, кардинал?
Бенелли задумался. Как спросить, чтобы его не приняли за сумасшедшего?
— Синьор…
— Пунди.
— Так вот, синьор Пунди, несколько месяцев назад я приходил сюда с отцом исповедником. Вы, конечно, помните?
— Разумеется. Глава святой палаты посетил тогда нашу обсерваторию впервые.
— Я смотрел в телескоп на планеты.
— Да, соединение планет. Интересное явление, обратная петля между…
— Довольно! — крикнул Бенелли. — Что это было?
— Что это было? Хм… как я сказал, соединение планет.
— Понятно, понятно, — нетерпеливо проговорил Бенелли. — Вы тогда сказали, что такое соединение планет было в…
— В шестьдесят шестом году новой эры, — испуганно проговорил руководитель обсерватории. — Седьмого марта. Марс, Нептун и Уран расположились на одной линии. Вы, конечно, помните, что сближением называется наибольшее кажущееся сближение небесных тел…
— Вот именно, — сказал Бенелли, чуть не плача. — А звезды? Какие тогда были звезды?
— Но во Вселенной сотни миллиардов звезд.
— Да, — согласился Бенелли, — но в тот день звезды и планеты были расположены как-то по-особому. Попытайтесь вспомнить, как именно. Дело в том, что перед этим я видел во сне звездное небо. Так вот, тогда, в тот вечер, оно было точно таким же.
Руководитель обсерватории смущенно пожал плечами — с кардиналом определенно что-то случилось, он не в себе.
— Я могу обзвонить обсерватории всего мира, но что спрашивать? Как я могу описать звезды, которые вы видели? Это все равно что искать иголку в стоге сена.
Бенелли в отчаянии опустился на колени и начал молиться. Рядом молился руководитель обсерватории.
— Закройте глаза, — приказал Бенелли, — представьте, каким было небо седьмого марта шестьдесят шестого года новой эры.
— Хм… я вижу планеты, Марс, Нептун и Уран. В соединении.