— Вы знаете, кто это, Вайде? — спросил, дождавшись, когда генерал поравняется с ним Сархэ; старый друг был единственным кто, вот уже на протяжении двадцати с лишним лет называл генерала Вайде Нирчека именно так: на вы и Вайде.
— Этот дремчужский юнец? — хмуро осведомился генерал.
— Именно. Именно этот дремчужский юнец никто иной как Альрех-Тинарзис.
— Предвидящий Звёзды? — перевёл генерал с Се-Ра. — Колдун. Не громко ли, для юнца?
— До этого его звали Вельхой, или Велькой, эти дремчужцы вечно говорят, словно каши в рот набрали, словом, важно не это, а то, что он был…
— …наследником престола, — закончил генерал и по-новому взглянул на щеголевато одетого юношу.
Расселись за длинным столом, дремчужцы вперемежку с исхирцами. Предупреждённый хозяин двора на сей раз расстарался и гостей кормили хоть простым, но вкусным и обильным ужином. О чём там кто болтал, генерал не следил: с новой силой заныло бедро, и Вайде весь вечер цедил сквозь зубы кисловатое вино, достаточно мерзкое и достаточно крепкое, чтобы приглушить боль. Альрех-Тинарзис тоже, кажется, не жаждал разговора с прославленным генералом шести цветков — ограничившись вполне сухими и необходимыми словами, он, вскоре, извинившись, пересел за дальний конец стола, где Сархэ и капитан что-то жарко обсуждали с двумя дремчужцами, а Тенэ, капитанова невеста, то и дело заливалась счастливым смехом. Единственные живые слова произнёс юноша в ответ на вопрос, от которого Вайде не сумел удержаться:
— Предвидящий звёзды — громкое имя для юноши. Но не звучало ли громче имя наследника престола?
— О, генерал! — воскликнул юноша и засмеялся. Смеялся он весело, открыто, обнажая ровные зубы; он был красив и хорошо сложен, лишь не в меру развязен и совсем не знал войны, но отчего-то именно таким виделся Вайде его умерший сын, болезненный мальчик, не успевший возмужать. — Высокий, скажу вам: править народом в наши дни скучно и хлопотно, доля же колдуна обещает куда больше радостей — как от познаний, так и от пиров.
После Альрех-Тинарзис отошёл, и Вайде не прислушивался к застольным речам.
Взгляд Вайде тяжелел, лицо мрачнело. Его мучила дума: капитана придётся наказать — иначе нельзя, но делать этого не хотелось… Вайде давно покровительствовал капитану, любил его за смелость и весёлый нрав, да и — что скрывать? — не слышал генерал лучшей свирели, уж точно не в третьей Эрге-Хорской части. И всё же, наказать нужно. Сейчас, или сперва доехать до Дремчуги? Лучше сейчас, не то после играть три дня не сможет. Тяжёлые мысли кружились и оседали на душе винным камнем, бедро тоскливо ныло, нестерпимо весело смеялся где-то вдалеке Сархэ.
Вечер грузнел и наливался вином, что-то запели, заблеяли дремчужцы, помогая себе бряцаньем струн. Нестройно запели, но дружно, все вместе, в пьяную разноголосицу. Или они всегда так? Генерал, кажется, уже успел забыть. Хоть слова разобрать. «Горы расщелину готовили, гордые, мстительно звали, дорогой маня…» и что-то там ещё вроде: «и войско спустилось путём недопройденным и приняло бой не жалея себя. И было сражение славное, долгое…» Словом, какая-то дремчужская песня про стародавнюю битву, участников которой давно бы уже никто не помнил, не окажись песня такой на редкость навязчивой. Вон, мальчишка Эрисе уже подхватил, запел без слов, раскраснелся — единственный чистый голос в этой сумятице звуков, да и тот исхирский! Генерал хрипло засмеялся, втянул ещё вина, поперхнулся и раскашлялся до слёз. Капли попали на серый мундир, и Вайде с досады скрежетнул зубами. Всё, пора ему убираться отсюда, пока окончательно не сделался посмешищем для этих, молодых и весёлых. Генерал Нирчек встал, отодвинул стул, коротко откланялся, и пошёл, заметно прихрамывая, к лестнице. Лучше бы ему так и уйти, но генерала остановил, тронув за плечо Альрех-Тинарзис:
— Высокий Нирчек, куда же вы? — обратился он на Се-Ра (Опять называл высоким! Генерал не сдержал смешок, представив себя с коротким мечом в руках и угловатых доспехах, которые носили те высокие, кто ещё говорил на Се-Ра). — Останьтесь, куда же вы? Мои товарищи уже выпили довольно, чтобы спеть самую разудалую песню всей Дремчуги. Ручаюсь, высокий, мы развеселим вас!
— Ну, раз вы просите, — улыбнулся Вайде и захромал назад.
Альрех-Тинарзис взмахнул руками, и дремчужцы грянули свою разудалую. От первых же слов генерал похолодел, зубы его сжались, кровь отхлынула от лица. Дремчужцы пели: