Чайка сидела в кресле водителя и держалась за рычаг. Тору меланхолично глядел вперед
— …
Вдруг он бросил на нее взгляд.
На первый взгляд в сребровласой девушке ничего не изменилось… но иногда она будто бы смотрела не на дорогу, а в пространство. Сколько Тору ни всматривался в линию ее взгляда, она неизменно упиралась в пустоту. А значит, Чайке лишь мерещилось что-то, чего нет.
Или, по крайней мере, пока нет.
— Тебе настолько пришелся по душе детеныш драгуна, обратившийся человеком? — неожиданно спросил Тору.
— Мья?!
Чайка тут же посмотрела на него, затем резко замотала головой. Любой бы при виде ее поспешности понял, что Тору попал в точку.
— Мы ведь пробыли с той девочкой совсем недолго.
— Тору. Она. Не понравилась?
— Я вообще ничего подумать не успел. Ну, разве что удивился, когда похожий на тебя ребенок вдруг меня ни с того ни с сего «папой» назвал…
— М-м. Я. Она. Похожи. Очень.
— Ну, еще бы, она ведь тебе подражала…
— Наверняка… — Чайка вдруг неловко улыбнулась. — Мой ребенок. Быть может. Возможно. Такой… — Чайка покраснела и свесила голову. — Такой… наверняка… но….
— …
Лишь теперь Тору понял, о чем речь.
Чайка путешествовала, чтобы разыскать разделенные на восемь частей останки отца и похоронить их. Она утверждала, что это и есть ее смысл жизни, ради которого она готова пойти на все.
Тору считал, что она погрязла в прошлом.
Дань уважения мертвецу не вернет его к жизни. Она его даже не обрадует. Даже если загробный мир существует на самом деле, сложно сказать, действительно ли покойный отец Чайки радуется, глядя на старания дочери, ведь незамутненный взгляд подтвердит, что она занята крайне бесполезным делом.
На поверхности можно оправдываться сколько угодно, но на деле любые почести покойникам воздаются ради живых.
Вероятнее всего, в день смерти отца и гибели страны Чайка потеряла опору, которая поддерживала бы ее сзади. Она стояла на месте с того самого дня, в который завершилась многовековая война.
Похоронив отца, она, наконец, примирилась бы с его смертью.
А через примирение порвала бы с прошлым.
Вот ради чего она собирала останки. Она считала слово «будущее» пустым и лишенным смысла, и лишь похороны могли все изменить.
Хотя, нет. Так считала одна только Чайка.
Тем не менее однажды она… вполне могла связать свою жизнь с чьей-либо и найти такое будущее, в котором у нее появился бы ребенок. Многие девушки видят одним из сценариев счастливого будущего тот, в котором они стоят возле мужа с ребенком на руках.
Чайка сознательно отказывалась об этом мечтать.
И именно поэтому ее так потряс миг, в который она обняла создание, так похожее на ее собственного ребенка. Чайка не думала, закрывала глаза, убеждала себя в обратном, но жизнь ткнула ее носом в правду и заставила осознать, насколько сильно она мечтала об этом в глубине души.
— Ну, ты помни… — Тору посмотрел вслед улетевшему драгуну. — Как соберешь останки, похоронишь их и разберешься со всем, что тебе там надо, потом можешь заниматься чем хочешь.
— Тору?..
— Можешь найти себе кого-нибудь, выйти замуж и родить. Не горюй так, мечта у тебя вполне достижимая.
Конечно, прямо сейчас Тору казалось, что Чайка и сама еще ребенок. Он не мог представить ее в роли матери.
Но кто знает, быть может, та форма, которую принял драгун по имени Запад-223… и есть возможное будущее, которое ждет Чайку.
Не совсем близкое, но и не бесконечно далекое.
Так что если Чайка решит двигаться к нему шаг за шагом…
— Тору… — Чайка обрадовалась и кратко кивнула.
...С румянцем на щеках.
Либо она застеснялась.
Либо…
— Кстати, брат, — вдруг обратилась к нему Акари изнутри машины. — То, что ребенок Чайки будет похож на детеныша того драгуна, это понятно. Но как будет выглядеть ребенок, которого рожу я?
— В смысле?..
— Мне стало интересно. Крайне интересно.
— Мне трудно представить даже то, что ты станешь мамой…
— Брат. Мне потребуется твоя помощь, чтобы удовлетворить любопытство.
— Какая еще помощь?.. — Тору вспомнил их групповой портрет, который Чайка как-то нарисовала. — Помочь вообразить, что ли?
— Нет. Банальнее.
— Ну?
— …
— …
Повисло молчание.
Чайка быстро переводила взгляд то на Тору, то на Акари.
И наконец…
— Отложим разговор.
— Видимо, придется. — Акари кивнула и вышла на площадку с молотом в руке.
— Кстати, драгун ведь тоже говорил о них, — пробормотал Тору, глядя на проступившие впереди силуэты. — О том, что ему пришлось выгонять с территории ортросов.
— !.. — Чайка шумно вдохнула.
Дорогу им преградила стая изрыгающих молний фейл, которых называли ортросами. Крупные стаи ортросов, грамотно использующие особенности местности, весьма опасны. Отряду Тору уже приходилось сталкиваться с ними незадолго до встречи с Фредерикой, и если бы не помощь пресловутой Фредерики, они пошли бы на корм фейлам.
— Где Фредерика?
— Исчезла куда-то, — ответила Акари.
Стало быть, распугать ортросов Фредерикой не получится.
— Она так каждый раз… ну точно кошка. Ладно, придется так. — Тору вздохнул и достал из ящика рядом с ногами шашки вроде той, что обычно начиняют порохом.
Их они изготовили специально для таких случаев, памятуя о последней встрече с ортросами. Внутри скрывался не порох, а металлические сетки и просто железные шипы. Ортросы призывают магические молнии, которые, однако, ничем не отличаются от настоящих. От них можно защититься, если подготовить некое подобие громоотвода.
— Вперед.
— М-м!
— Есть.
Чайка и Акари кивнули.
Тору смотрел на силуэты приближавшихся собак…
«Папа».
И вдруг почему-то вспомнил о той малышке.
«Интересно, а у меня в будущем будет ребенок?»
Ему было легче представить Акари или Чайку в роли матери, чем себя в роли отца. Если на то пошло, диверсанты вообще редко доживали до того, чтобы отойти от дел и завести домашнее хозяйство. Тору всегда считал, что однажды и сам погибнет на поле боя.
Наверное, у него не было права учить Чайку жизни и читать ей нравоучения.
Однако…
— …
Тору вдруг подумал, что и такое будущее его бы устроило.
Он мог жить, растить детей и оставить после себя хоть что-то.
Мог сделать то, что не получилось у Хасумин.
И поэтому…
— Сейчас нам обязательно нужно выжить, — прошептал Тору, совмещая эмблемы на ладонях и на рукоятях комбоклинков.