Выбрать главу

— Ну вот от чего зависит успех парения?

— Концентрация, магическая сила, уверенность… ловкость элементарная. Координация. У Алексаса это вышло бы лучше, уверен. — Пролетая мимо, Джеми ловко подцепил с земли мяч, валявшийся под одной из вишен чуть поодаль. — Летать проще, как ни странно, а вот просто сесть или замереть… в целом это как плавать, только в воде не нужно постоянно думать «всё хорошо, я умею летать, для меня это вполне естественно, я совсем не должен упааамм»…

— Вот и не думай, — наблюдая, как мальчишка пропахивает носом траву, вздохнула Таша.

— А некоторым приходится думать «всё хорошо, я умею плавать, я совсем не должен утонуть», — вставила Лив.

— Тебе, к примеру?

Сестра только хихикнула.

Наконец окончив свободное скольжение, Джеми хорошенько отплевался, вскинул голову — и смущённо вскочил.

— Добрый вечер, святой отец! А я тут… у меня всё получалось, вы не подумайте!

— Я видел, — успокоил его Арон, размеренно вышагивая по тропинке среди вишен. — И ещё более уверился в мысли, что передо мной будущий магистр первой степени. То, что не всё получается сразу, совершенно естественно: и великие ошибались в начале своего пути. Уверен, через год-другой ты всем своим сверстникам в Школах фору дашь.

— Правда? — уточнил Джеми ликующе.

Помнится, когда Таша впервые увидела амадэя не в фортэнье, а в простых штанах и рубашке, она долго думала, как к этому относиться. На уже сложившийся в сознании образ Арона вдруг наложился абсолютно другой. Странно, но до той поры Таша не задумывалась, что дэй в фортэнье не родился, и помимо Арона, к которому она уже успела привыкнуть — амадэйского, могущественного и надёжно-героического — есть Арон другой: человеческий, обычный и домашне-уютный.

Впрочем, поскольку надёжности и могущества в Ароне-домашнем не убывало, Таша совместила двух Аронов в одного довольно быстро. Во всяком случае, быстрее, чем она думала.

Так что сейчас вид их почти-святого отца в мирской одежде её уже не удивил.

— Вечерний чай, — объявил Арон.

— И кое-кому ещё уроки делать, — вспомнила Таша. — Так что вперёд, стрекоза.

— А ты? — неохотно поднимаясь, спросила Лив.

— А я… можно я не буду чай пить?

Арон вопросительно взглянул на неё.

— Не хочется. Я ещё погуляю. — Таша, сев, молитвенно сложила ладошки. — Такой день хороший… пожаалуйста?

— Я лично проголодался, — заявил Джеми. — Лив?

Девочка охотно ухватилась за протянутую ей руку, и парочка прошествовала к башне.

Воистину трогательное зрелище, подумала Таша: со странной смесью иронии и умиления.

— Так можно? — проводив их взглядом, спросила она.

— Как пожелаешь, — пожал плечами Арон. — С госпожой Лиден, правда, сама потом будешь объясняться…

— Она поймёт!

— …но если ты возьмёшь меня с собой — думаю, вдвоём объясниться будет легче.

Таша удивлённо моргнула.

Потом широко улыбнулась.

— Шантажист, — вскакивая на ноги, фыркнула она. — Ну пойдём, что с тобой сделаешь…

* * *

— Приееехали!!!

От бодрого вопля Джеми сон как ветром сдуло; и Таша, успевшая задремать, почти подскочила.

— Как ребёнок, — фыркнула Лавиэлль, сидевшая рядышком, пряча руки в белоснежную муфту.

Ты для него точно старовата, подумала Таша — чтобы тут же начать терзаться угрызениями совести по поводу излишней злобы собственных мыслей.

Юная герцогиня между тем толкнула сидевшего рядышком близнеца:

— Лео, вставай! Лео!

— М? — неохотно приоткрыв один глаз, промычал тот.

— Приехали!

Леогран зевнул. Потянулся, почти ткнувшись пальцами в крышу кареты.

Выглянув за бархатную шторку на окне, вылез наружу — и учтиво подал руку фальшивой невесте.

— Прошу, Таша-лэн.

Спустившись по откинутым ступенькам, Таша ступила во внутренний двор гостиницы. На брусчатке не было и следа льда или снега: должно быть, заботливо растопили магией.

— Смотрю, ремонт делали, — одобрительно заметил герцог, молодецки спрыгнув с козел.

Его Светлость Орек Норман, по его собственному признанию, ненавидел путешествовать пассажиром. Предпочитал верхом. И если Норманам приходилось куда-то ехать всей семьёй, кучера брали только одного: для повозки со скарбом и с челядью. Сам герцог весь путь, каким бы он ни был долгим, преодолевал на козлах собственной кареты.