Не обманувшись ласковым голосом волшебника, Лив мотнула головой.
— Ну же. Скажи. Мы не сделаем ему ничего плохого… просто поговорим.
— Не скажу.
— Если не скажешь, девчонка, — в один момент изменив интонацию на ледяную, отчеканил Заклинатель, — вылетишь из Школы, ещё не поступив.
— Ничего не знаю, — упрямо повторила Лив, решив идти до конца.
— А вопрос о принятии ученика решается голосованием Шестерых, — непринуждённо напомнил Вер. — На твоё слово есть слова остальных пятерых.
Вид Заклинателя вдруг чем-то напомнил Лив дракона, которому только что посулили дюжину сочных овечек, а потом посадили на цепь и оставили глотать голодные слюнки.
Несмотря на то, что Мастер Заклинатель был первоклассным волшебником, взрастившим не одно поколение талантливых и даже бесталанных учеников, ставших в свою очередь… ну, не первоклассными, но очень даже неплохими волшебниками — он не слишком хорошо понимал, как нужно вести себя с детьми. И когда какой-то ребёнок оказывался вне рамок его преподавательского авторитета, Заклинатель совершенно терялся, зачастую ведя себя абсолютно беспомощно.
То, что он прекрасно это осознавал, лишь усугубляло ситуацию.
— Так вот, — нетерпеливо подёргав Иллюзиониста за рукав, вернулась к разговору Лив, — когда мой друг не управляет свои телом, он тоже оказывается в темноте?
— А бывает так, что братья разговаривают друг с другом? Как будто человек говорит сам с собой?
— Конечно! Постоянно.
— Вот видишь. Если б твой друг в это время был в темноте, вряд ли он смог бы разговаривать с братом.
Лив покивала с облегчением.
А потом, на свою беду, спросила:
— И где он тогда в это время?
— Как я понимаю, смотрит на мир вместе с братом. Но видит только то, что в этот миг видит его тело, слышит то, что слышит его тело… чувствует то, что чувствует его тело. И абсолютно беспомощен. — Иллюзионист накрыл её ладошки своими, словно в знак утешения. — Его руки, ноги, губы и глаза подчиняются другому человеку. Он двигается помимо своей воли. Он смотрит туда, куда не хочет. Его губы размыкаются, когда он хотел бы смолчать.
— То есть темнота даже лучше? — помолчав, тихо спросила Лив.
— Возможно. В чём-то.
Шею, о которой Лив забыла на время разговора, снова обожгло. Поёрзав на коленях волшебника, она неуверенно покосилась на Заклинателя.
Всё же решившись, подалась вперёд: к уху Иллюзиониста, щекочущемуся обрамлявшими его золотыми кудрями.
— А вы не можете как-нибудь ему помочь? — прикрыв губы ладонью, прошептала она. — Чтобы у них у каждого снова стало своё тело?
Под испепеляющим взглядом Заклинателя Мастер безо всякого смущения склонился к лицу девочки:
— Если познакомишь меня со своим другом, — заговорщицки шепнул он в ответ — тоже на ушко, — попробую.
Наблюдая за их шушуканьем, Мечник усмехнулся с какой-то снисходительной нежностью.
— Правда?
— Правда. — На миг отстранившись, кончиком пальца Иллюзионист задорно поддел её нос. — Я ведь наследник Ликбера, как-никак. Что-нибудь да могу.
— А ты не выдашь его Заклинателю?
— Ни в коем случае. Я детей не обижаю.
Лив никогда не мечтала о старшем брате. Ей вполне хватало сестры.
Но сейчас она поняла, что если бы хотела старшего брата — то только такого, как Вермиллион Морли.
Когда Арон и Странник шагнули вперёд, словно соткавшись из темноты Штолен, трое волшебников и драконья избранница вскинули головы с одинаковым напряжением.
— Что хорошего скажете? — со своей извечной шутливостью осведомился Иллюзионист.
— Не знаю, хорошо это или плохо, но мой брат не лгал. — Амадэй обвёл всех четверых усталым взглядом. Мельком посмотрел на спящего дракона. — Таша действительно наверху. И я надеюсь, что кое-кто придёт в себя достаточно скоро, чтобы доставить нас в нужное место к нужному часу.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МАСКАРАД
— Дурацкая это всё-таки идея, — поправляя маску, буркнула Таша. — И зачем нужно было так выряжаться?
— Моя королева, учитесь получать удовольствие при каждом удобном случае, — поучительно откликнулся Алексас.
— Тем более кто знает, представится ли нам следующий, — туманно заметил Найдж, первым вступая в бальный зал.