Белобрысый, вспыхнув, неохотно проследовал на освобождённое место, где ждала тетрадь с зачарованным пером. Бородач же, прошествовав к кушетке, пододвинул поближе один из стульев, стоявших рядом.
— Закрываем глазки. — Голос мага звучал издевательски-ласково. — Сейчас будут баю-баюшки.
Напоследок выразив взглядом всё, что она думает о допросах, магах и конкретном бородатом индивидууме, Таша подчинилась.
Момент истины…
Она не то услышала, не то почувствовала взмах невидимой руки над своим лицом.
А потом кто-то тихо и спокойно велел:
— Спи.
…до озера Таша и Арон шли, скрашивая дорогу незначительными разговорами и расспросами о прошедшем дне.
— …а историк ему говорит: «Ты хоть знаешь, что такое Эйленский прорыв?» — вещала Таша, спускаясь к воде по узкой тропке, вившейся с холма. — Гэлри думает, думает, а потом и заявляет… — она понизила голос, подражая человеку, прекрасно знающему, что он сейчас скажет несусветную чушь, — «ну… Эйлен прорывался… к Равнинным… через Окраинных?»
Арон тихо рассмеялся, опускаясь на прибрежную гальку.
— Генерал Эйлен! Командовавший Западным фронтом Окраинной армии! Прорывался к Равнинным через Окраинных! — Таша присела рядышком, давясь смехом. — А дальше учитель Гилдари тихо-тихо так интересуется: «Так, значит, во Второй Раздельной войне генерал Эйлен сражался на стороне Равнинных? А кто тогда командовал Западным фронтом Окраинных, случаем, не подскажешь?» «Ну как, кто, — отвечает Гэлри, — король!» «Какой король?» «Ну этот… ну как его… о, точно! Тариш Первый!»
Тут Арон рассмеялся уже в голос, и Таша наконец присоединилась к нему.
— Племянник Ликбера, занесённый на двести с лишком лет вперёд… — досмеявшись до того, что заныли скулы, она утерла слёзы с глаз. Посерьёзнела. — Всё-таки жаль, что в Фар-Лойле школа не церковная. Тогда бы ты нас учил.
— Мне только работы учителем не хватает.
— Зато как повысилась бы успеваемость! Кто-то что-то не понимает, а ты берёшь и телепатией…
— Учиться человек должен сам. И желание к обучению должно быть только его.
— Да знаю, знаю. — Таша посмотрела вперёд. — Уже и пошутить нельзя…
Впереди раскинулось озеро Лариэт: зеркало перламутровых вод в ложбине предгорных холмов, оправленное в пёстрые луга и лес, пылающий осенними красками. Если повернуть голову, можно было разглядеть заснеженные пики далёких горных вершин, отгородившихся от королевства горами пониже.
— И давно ты заметила, что Лив неравнодушна к Джеми?
Таша хмыкнула. Опустила руку и, не глядя, зачерпнула горсть светлой прибрежной гальки.
— Не говори так, — произнесла она. — Это же… детское.
— Поэтому я и сказал «неравнодушна», а не «влюблена».
Выбрав наиболее симпатичный камушек, Таша без замаха кинула его в воду.
— Не так давно. Она же с ним всегда вредничала даже больше, чем с остальными. А потом я обратила внимание, как она на него смотрит… когда никто не видит, конечно.
— И как ты к этому относишься?
Следующий камень, прежде чем скрыться под водой, пару раз лягушкой скакнул по зеркальной глади.
— Ну, я ведь не могу к этому относиться серьёзно. — Таша пожала плечами. — А ты?
— Сказать честно?
— Нет, соврать, — колко откликнулась она.
— А я огорчён тем, что на её месте не ты.
Очередной камень, вылетев из дрогнувшей руки, укоризненно булькнул у самых Ташиных ног.
— Ты это серьёзно… честно?
— Серьёзнее и честнее некуда. — Арон отстранённо смотрел вдаль. — Таша, в твоём возрасте многие уже замужем.
Она вдруг ощутила странную, неясную и очень болезненную обиду.
Сама не понимая, почему, но отчего-то не желая слышать подобного из его уст.
— Тебе что, так не терпится сбыть меня с рук? — спросила Таша, насупившись.
— Нет. Просто я бы предпочёл, чтобы ты влюбилась в Джеми, чем в кого-то другого. Его я, во всяком случае, хорошо знаю. В беде не подведёт, к тебе относится более чем трепетно…
Таша глубоко вдохнула, успокаиваясь и успокаивая колючую иглу в сердце. Оглядела камни у себя на ладони.
Что ж… наверное, этот разговор обязан был когда-нибудь произойти.