Чтоб сердца во власти
ледяной пыли
стали черной масти
у детей Земли.
А когда, вслед папы,
маму от ворот
заметут этапы,
пусть… Луна взойдет!
Обелиском — пламенных,
слитных наконец,
папиных и маминых
ледяных сердец.
Написанное заранее
И заранее призванный,
и заранее избранный,
и заранее признанный,
и заранее изгнанный,
не желаю заранее
глухнуть в мраморе заживо,
не хочу я всех ранее
счастья общего нашего.
Не мечтаю быть избранным,
не мечтаю стать признанным,
но мечтаю до тризны я
сердце дочиста вызвонить
там, где мир переменчивый
бьет копытами в душу,
где «звездою отмеченный»
надрывается: — Слушай!
Не сгибайся загубленный,
собирайся разрубленный,
и разбитые губы пусть
отзвенят медью трубной…
А потом пусть растаю я
без конца и начала,
только б стая за стаею
сквозь меня пролетала —
краснозвездные лавы,
наклоненные пики,
блеском сабельной славы
освещенные лики…
Обвиненные в подлости,
в лоб пробитые в погребе,
погребенные подлыми,
не отмщенные полностью.
Не мечтаю заранее
стать землей или облаком,
не хочу я всех ранее
благодарственных откликов,
только б мир перекованный
мчал галопом сквозь душу,
и, звездою таврованный,
мог я выкрикнуть: — Слушай!
Даже если попытка,
и — взлетаешь на воздух —
через пики и пытки,
через тернии — к звездам,
но не к злобе кромешной,
не обманутым заново,
не к божественным… грешным,
как рассветное зарево.
Подлость рухнет, расколется.
Кто там — в вечности стонет?
Топот ширится, полнится!
Мрамор — дорого стоит.
Светлана Шилова
Светлана Ивановна Шилова (род. 1929). Художница.
Арестована в январе 1950 года. В заключении находилась до середины 1953 года в Потьме.
Стихи ранее не публиковала.
Песня про старушку
Мы шли на шмон, а впереди старушка
мешок с имуществом несла.
Шмональщик вытряхнул оттуда
Два старых черных сапога,
Еще какие-то лоскутья.
Затрепыхавшись на ветру,
Как лагерные старые знамена,
Они упали на траву.
Он бросил ей мешок пустой,
Когда закончил «кутерьму»,
И бабушка обратно положила
Всю эту выцветшую ерунду.
А я ее спросила:
«За что попали вы в тюрьму?
Вы Родине, что ль, изменили
Иль дали сведенья врагу?»
А бабушка была шутницей
И шуткой лагерной ответ дала:
«Я, мол, за Троцкого, за Рыкова
Да за царя Петра Великого!»
И так, смеясь беззубым ртом,
Она из года в год
Несет свое имущество
Сквозь бурю исторических невзгод.
Безымянная могила
Песня
Укатала особая тройка,
Закатила в свои лагеря,
И заочно меня окрестила:
Вместо имени номер дала.
И ходила я там, стеная,
Ах, за что мне такая судьба?
Я совсем ведь еще молодая,
А на воле бушует весна…
Но любовь тоже ходит по тюрьмам,
Зажигая собою сердца,
И я, двести тридцать четыре,
Полюбила — шестьсот тридцать два.
А кругом лишь одни сторожа,
Целоваться с любимым нельзя.
Мы дарили улыбки свои…
И писали стихи о любви.
Припев:
А любовь в тюрьме — нежней,
А любовь в тюрьме — светлей,
Потому что там ей больней…
Потому что там ей трудней…