Средь других имен

Слова народные

Есть лагерные песни, которые пели в тесном кружке друзей на лагпункте, откликавшиеся на местные темы и уходившие в небытие, как только тема исчерпывалась. Но есть также песни, выражающие самые заветные чувства и мысли человека, страдающего от неволи. Они бытовали без авторских имен и были общим достоянием народа архипелага ГУЛАГ. Иногда имя автора становилось известно, но кроме авторского всегда существовало несколько других вариантов таких песен. Можно сказать, что их слова поистине народные. Первое место в лагерном песенном фольклоре занимает «Ванинский порт», который пели от Владивостока до Бреста, поют и сейчас.

Я помню тот Ванинский порт

Я помню тот Ванинский порт
И вид парохода угрюмый,
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы.

На берег ложился туман,
Ревела стихия морская.
Пред нами стоял Магадан,
Столица Колымского края.

А в трюмах сидели зэка,
Обнявшись, как родные братья,
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.

Будь проклята ты, Колыма,
Что прозвана чудной планетой!
Сойдешь поневоле с ума,
Отсюда возврата уж нету…

Я знаю: меня ты не ждешь
И писем моих не читаешь,
Встречать ты меня не придешь,
А если придешь, — не узнаешь…

Ванинский порт

Я помню тот Ванинский порт
И вид парохода угрюмый.
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы.

На море спускался туман.
Ревела стихия морская.
Лежал впереди Магадан,
Столица Колымского края.

Не песня, а жалобный крик
Из каждой груди вырывался.
«Прощай навсегда, материк!» —
Хрипел пароход, надрывался.

От качки стонали зэка,
Обнявшись, как родные братья.
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья:

— Будь проклята ты, Колыма,
Что названа чудной планетой.
Сойдешь поневоле с ума —
Отсюда возврата уж нету.

Пятьсот километров — тайга.
В тайге этой дикие звери.
Машины не ходят туда,
Бредут, спотыкаясь, олени.

Там смерть подружилась с цингой.
Набиты битком лазареты.
Напрасно и этой весной
Я жду от любимой ответа.

Не пишет она и не ждет
И в светлые двери вокзала, —
Я знаю, — встречать не придет,
Как это она обещала.

Прощай, моя мать и жена!
Прощайте, вы, милые дети.
Знать, горькую чашу до дна
Придется мне выпить на свете!

Магадан

В Кремле заседанье идет,
Судьбу заключенных решают.
А там, далеко, в Колыме
Безвинные люди страдают.

Я помню тот Ванинский порт
И вид пароходов угрюмых,
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы.

В трюмах сидела шпана,
Обнявшись, как родные братья,
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.

Будь проклят ты, Магадан,
Столица Колымского края.
Сойдешь поневоле с ума,
Оттуда возврата уж нету.

Семьсот километров тайга,
И нет никаких там селений,
Машины не ходят туда,
Бегут, спотыкаясь, олени.

Я знаю, меня ты не ждешь
И писем моих не читаешь,
Встречать ты меня не придешь,
За стыд, за позор посчитаешь.

Борис Емельянов

Море Белое — водная ширь

Море Белое — водная ширь,
Соловецкий былой монастырь.
И со всех концов русской земли
Нас любовно сюда привезли.