— Я бы сказал, что это не безрассудно… — тон Тирска был сухим, как пустыня, — с небольшим предостережением, которое, по моему опыту, заключается в том, что чем больше выстрелов вы производите, тем больше у вас шансов попасть.
— Согласен, милорд. Конечно. — Жуэйгейр кивнул, признавая правоту, но явно не обращая внимания на иронию графа. — Но есть и другие факторы, помимо простого количества оружия. Например, насколько хорошо обучены ваши артиллеристы, насколько на деле точны их орудия, насколько велика их цель, насколько устойчива ваша орудийная платформа и, возможно, самое главное, особенно если обе стороны используют разрывной снаряд, насколько легко вы можете маневрировать своим кораблем, чтобы дать вашим артиллеристам наилучший шанс в том, чтобы нанести удар, давая при этом стрелкам противника наихудший из возможных шансов попасть в вас в ответ. Или, по крайней мере, мне так кажется.
— Я также не могу спорить ни с чем из этого, — согласился Тирск, сцепив пальцы под подбородком, гадая, к чему лейтенант все это может привести.
— Ну, когда я зашел так далеко, милорд, мне пришло в голову, что могут быть способы заставить эти другие факторы работать на нас. Например, я подозреваю, что с более длинным стволом, просверленным с более жесткими допусками, мы могли бы значительно повысить точность на больших дальностях. Имея больше времени для ускорения снаряда до того, как он покинет дуло, мы, вероятно, получим более ровную и точную траекторию даже на более близких дистанциях, но что более важно, чем больше дистанция, с которой вы можете начать надежно поражать своего противника, тем лучше, особенно если он не может поддерживать ту же дальность своим собственное оружием. На самом деле, у меня была другая мысль, основанная на новых нарезных мушкетах. Если из пушки действительно можно стрелять разрывным снарядом, то, как мне кажется, было бы целесообразно подумать о том, можно ли стрелять из пушки так же, как мы сейчас стреляем из мушкетов. Это также не просто повысило бы точность; как и удлинение орудийного ствола, это, вероятно, увеличило бы максимальную дальность стрельбы намного больше, чем может достичь гладкоствольное оружие, поскольку прежде чем нарезной снаряд покинет орудие, ему может быть передана большая часть силы порохового заряда, что должно означать его меньшую подверженность ветру.
Глаза Тирска расширились, и он бросил быстрый взгляд на Бейкета, чье выражение лица выглядело таким же удивленным дерзостью предложения, как у самого графа. И особенно, понял Тирск мгновение спустя, осознанием того, что то, что только что предложил Жуэйгейр, должно было быть возможным. Возможно, это не просто и нелегко, но очевидно, что если мушкетная пуля может быть нарезной, то и взрывающийся артиллерийский снаряд тоже. В конце концов, это был просто вопрос масштаба. И если бы взрывающийся снаряд можно было нарезать…
— Мне также пришло в голову, — продолжал Жуэйгейр, по-видимому, не обращая внимания на удивление Тирска, — что, поскольку одно орудие, стреляющее разрывным снарядом, несомненно, сможет выполнять работу многих орудий, стреляющих цельными ядрами, возможно, стоит подумать о том, как мы могли бы довести наши орудия до места, представляя врагу наименьшую возможную цель, даже если это означало сокращение общего количества орудий, которые мы могли бы пустить в ход. Полагаю, что я пытаюсь сказать, что важно соотношение попаданий, а не соотношение орудий, и что более крупный взрывной снаряд, вероятно, нанесет гораздо больший урон, чем такой же меньший, поскольку более крупный боеприпас может нести с собой больший заряд энергии. Так что все, что затрудняло попадание в наши корабли, имело бы смысл до тех пор, пока нам все еще удавалось поражать их надежно и последовательно, используя самые большие из возможных орудий. И когда я подумал об этом немного дольше, это довольно точно совпало с другой мыслью, которая пришла мне в голову год или около того назад.
— И что бы это могло быть за мысль, лейтенант? — пристально спросил Тирск, наблюдая за Жуэйгейром прищуренными глазами, наполовину испуганный тем, куда этот замечательный молодой человек может пойти дальше.
— Альтернатива галеону, по крайней мере, в прибрежных водах, милорд. — Жуэйгейр впервые криво улыбнулся. — В то время мне казалось, что лучше держать любые подобные идеи при себе, поскольку у вас, похоже, были достаточные трудности с убеждением военно-морского флота, что нам нужны именно океанские галеоны, и без того, чтобы кто-то пришел и предложил новый стиль галер. Но мне показалось, что галера все еще сохраняла несколько преимуществ перед галеоном, особенно в прибрежных водах или при обороне рек. Во-первых, она была гораздо более маневренной и гораздо менее зависела от условий ветра. Очевидно, что с новой системой бортовой артиллерии традиционная галера больше не была практичной, но мне показалось, что было бы полезно найти способ сохранить ее преимущества, если бы мы могли найти способ, который позволил бы нам компенсировать или устранить ее недостатки. Поэтому мне пришла в голову идея, которая, как мне кажется, позволила бы нам это сделать.