Тем не менее, с практической, светской точки зрения, не имело ни малейшего значения, станет ли там студентом Честир Аплин или нет. Если Чарис проиграет свою войну, Жаспар Клинтан никогда не позволит выжить ни одному члену Дома Армак, какой бы отдаленной или косвенной ни была связь. Для этого ему не понадобилось бы знакомство Честира с еретическими или испорченными знаниями, хотя мясник, вероятно, замаскировал бы свой погром ответственностью инквизиции за искоренение таких богохульных учений.
Ее улыбка исчезла при этой мысли, и она задалась вопросом, почему это так беспокоило ее, почему это беспокоило ее на таком… личном уровне. Она встречалась с Честиром всего один раз, и, несмотря на его явно острый интеллект, он все еще был неуклюжим школяром, сплошь колени и локти, с волосами, которые упрямо сопротивлялись самой жесткой расческе. Его восхищение своим великолепным старшим братом также было слишком очевидно, и казалось, что между ним и Гектором было гораздо больше трех лет.
Это потому, что он школьник, — поняла она, — а Гектор — я имею в виду лейтенанта — не мальчик… и не был им со времен битвы при проливе Даркос, я полагаю.
Она положила руку на его предплечье, не осознавая, что сделала это, когда эта мысль пронеслась у нее в голове. Гектор Аплин-Армак был настолько же моложе ее, насколько Честир был моложе его самого, но только годами. Он видел и делал вещи, которые она могла только вообразить — только попытаться вообразить, потому что она была слишком умна, чтобы думать, что кто-то может по-настоящему представить себе это, не испытав на самом деле. Он завоевал свой титул нелегким путем, и он стал членом того, что стало самым могущественным правящим домом за всю историю Сейфхолда, и какой была его первая мысль? Гордился ли он своими почестями? Размышлял ли он о том, как он был поднят до самых утонченных высот? Нет. Он был благодарен, что его новый титул позволил ему переехать с родителями в комфортабельный дом, оплатить образование своих братьев и сестер. Он гордился не своими отличиями, а тем фактом, что его младший брат был принят в королевский колледж. Она попыталась вспомнить кого-нибудь, кого она знала в Корисанде как дочь своего отца, кто чувствовал бы то же самое, и удивилась, почему она чувствовала смутное удовлетворение, когда не могла.
— Я понимаю, почему твоя мать может быть немного обеспокоена, — сказала она вслух, — но я рада за Честира. И за тебя. Я вижу, как ты им гордишься.
— Он всегда был остроумным, — с усмешкой согласился Аплин-Армак. — Ожидаю, что он поднимется до преподавательского уровня, как одна из новых ракет, и мы все будем ходить в восторге от его эрудиции и славы. — Его ухмылка стала шире. — Знаете, это мое новое слово на сегодня — «эрудиция». Звучит заманчиво, не так ли?
— О, действительно так! — согласилась она со смехом. — И богатая, раскатистая интонация тоже!
— Постарайтесь помочь мне не забыть небрежно использовать его в разговоре этим вечером, если хотите, ваше высочество, — сказал он с серьезным выражением лица. — Сэр Данкин по-прежнему требует, чтобы я выучивал по одному новому слову в день в рамках моего непрерывного образования.
— Я уверена, что за ужином смогу найти способ открыть дверь этому знанию, — пообещала она, и настала его очередь смеяться.
Шарлиан Армак оторвала взгляд от улыбающегося лица своей дочери, услышав смех. Она подняла Элану, прижав ее к плечу, и посмотрела мимо нее туда, где Айрис Дейкин стояла, положив одну руку на предплечье Гектора, улыбаясь ему в лицо, пока они оба смеялись.
В данный момент не было никаких признаков князя Дейвина, но она видела, как он и двое младших мальчиков Брейгарта исчезли с должным заговорщическим видом. Без сомнения, они собирались устроить массу неприятностей, которые, несомненно, закончатся в недалеком будущем тем, что всех троих с позором выставят на посмешище перед их старшей сестрой и мачехой. Эта мысль заставила ее улыбнуться, несмотря на боль внутри, когда «Дестини» и сопровождающая его эскадра уносили ее и ее дочь все дальше и дальше от Кэйлеба.