Дючейрн резко фыркнул звуком, в котором в равной мере смешались понимание, смирение и презрение, но он также кивнул.
— Конечно, я понимаю это, но я уже говорил с Аллейном. Он готов поддержать меня, потому что вместе со мной просмотрел цифры. Он знает, что нам понадобятся марки, и чертовски скоро. Нам двоим тоже нужна твоя поддержка. Если мы все трое выступим против Жаспара единым фронтом, когда Аллейн объяснит, зачем ему нужны деньги, а ты объяснишь, почему Деснаиру, Долару и — Лэнгхорн спаси нас всех! — даже Содару нужны деньги, а я объясню единственные места, где мы можем получить деньги, возможно, даже Жаспар увидит причину.
— А если он этого не сделает? — очень тихо спросил Тринейр.
— Замсин, я уже выписываю чеки на деньги, которых у нас нет, — так же тихо сказал Дючейрн, и глаза Тринейра расширились. — Этот джихад с самого начала подорвал наш денежный поток, как из-за десятины, которую мы потеряли, так и из-за того, как чертовски дорого это обошлось, — продолжил казначей. — Чтобы заплатить за это, Мать-Церковь впервые в своей истории испытывает дефицит, и он начал копиться более трех лет назад. Хуже того, обычно именно у нас другие люди занимают деньги — вся банковская система никогда не была приспособлена для того, чтобы мы могли занимать большие суммы денег из светских источников. Что даже не учитывает тот факт, что все основные банкирские дома на материке находятся в восточном Сиддармарке и так получилось, что они… недоступны для нас. Мы не сможем взять взаймы, чтобы выбраться из этого, даже если проценты по деньгам не съедят нас заживо. О, Жаспар спас нас от части нашего долга, так как мы только что довольно эффективно отказались от платежей, по которым мы еще не отчитались перед Сиддармарком, но это меньше, чем капля в море по сравнению с доходом, который мы потеряли из того же источника. На самом деле мы сэкономили больше — и потеряли меньше, — когда Корисанда сдалась Кэйлебу, и мы отказались от всего долга перед ней. Но ни одна из этих бумажных операций не меняет того факта, что на данный момент то, что мы фактически имеем на счетах казначейства, почти на восемнадцать процентов меньше наших текущих обязательств даже без какого-либо учета будущих процентов по тому, что мы уже взяли в долг. Хуже того, другие люди знают, что мы выпускаем векселя, которые не можем покрыть, даже если они точно не знают, насколько плоха ситуация на самом деле, и это означает, что наши векселя торгуются ниже их номинальной стоимости. Никто не хочет говорить об этом слишком открыто, но любой, кроме идиота, берет вместо нашей бумаги твердую валюту в любое время, когда он может ее получить, и мои агенты казначейства слышат все больше и больше сообщений о обрезанных монетах с недостаточным весом или даже откровенных подделках. Если уж на то пошло, — он спокойно встретился взглядом с Тринейром, — один из моих старших помощников на самом деле предложил — очень тихо, вы понимаете, — чтобы мы начали… уменьшать содержание металла в наших монетах.
Ноздри Тринейра раздулись, и Дючейрн тонко улыбнулся. Книга Лэнгхорна очень ясно изложила позицию архангелов в отношении обесценивания или фальсификации монет. Или именно так Мать-Церковь всегда интерпретировала Лэнгхорн 14:72, когда речь шла о светской чеканке монет. «Вы будете давать честную меру и честный вес в любой сделке, ибо тот, кто обманывает своего брата в меньших делах, всего лишь учит себя обманывать в больших, и предательство по отношению к брату в Боге, несомненно, породит предательство по отношению к Самому Богу». Инквизиция использовала этот отрывок, чтобы подавить искушение любого светского правителя обесценить свою чеканку на протяжении большей части семи столетий, и если Мать-Церковь теперь сама начала нарушать его….
— Однако, с нашей точки зрения, — продолжил казначей, — важно то, что даже без такого, э-э, сомнительного подхода мы эффективно вкладываем в экономику деньги, которых не существует, и все это знают. Другими словами, мы вот-вот увидим взрывную… инфляцию, за неимением лучшего слова, в стоимости всего, что мы покупаем, потому что храмовая марка будет стоить меньше, а поскольку Чарис теперь полностью исключен из рынков материковой части, будет меньше товаров, в первую очередь доступных для тех, у кого менее ценные марки для покупки. Мы уже теряли позиции по отношению к чарисийской марке до того, как началась вся эта война, но на тот момент это был медленный постепенный процесс. Теперь это ускоряется, как лавина. До джихада марка Храма стоила примерно на четырнадцать процентов больше, чем марка Чариса; теперь она стоит на одиннадцать процентов меньше, и не думаю, что в ближайшее время станет лучше. В конечном счете, наш доход зависит от размера и богатства экономик, из которых берется десятина. Мы буквально не можем выжать деньги, которых не существует, хотя Жаспар, похоже, время от времени испытывает трудности с пониманием этого незначительного момента. Я почти отказался от попыток заставить его понять это, но то, что ему, черт возьми, лучше понять, по крайней мере в краткосрочной перспективе, еще проще. У нас больше нет резервов для погашения нашего долга, и если люди это поймут — а они, несомненно, поймут, если ситуация продолжит развиваться в том же направлении, что и сейчас, — все, что я только что описал, будет только ухудшаться. Мы буквально не сможем оплачивать счета Матери-Церкви, и наша способность поддерживать войну рухнет. Мы должны увеличить наши доходы, иначе джихад потерпит неудачу. Это так просто.