«Джинн в бутылке» был концепцией, к которой привык весь внутренний круг, хотя древняя история Старой Земли не имела точной параллели в литературе Сейфхолда. Идея, лежащая в ее основе, была далеко не чужда Сейфхолду, но традиционно она принимала форму яростно осуждающих религиозных притч и отрывков из Писаний, призванных продемонстрировать мрачные последствия оспаривания Запретов. «Шан-вей вышла из своей тюрьмы» — так рассказывал эту историю Сейфхолд. И, к сожалению, были моменты, когда, будучи чарисийцем, Хаусмин обнаружил, что его собственная оценка джиннов, выскакивающих из бутылок других людей, была несколько менее спокойной, чем у Мерлина Этроуза.
— Значит, у тебя даже нет соблазна смотаться к Горату и устроить ему несчастный случай? — спросил он.
— Не больше, чем я должен организовать это для Тирска. — Голос Мерлина был более ровным, чем раньше. — Я не планирую заниматься убийствами, Эдуирд. Во всяком случае, если это не является абсолютно критичным. Кроме того, если история убийств и демонстрирует что-то, так это закон непреднамеренных последствий. Иногда это работает именно так, как вы надеялись, но даже тогда вы не можете предсказать, какими будут последствия. А в других случаях все выходит так, как могла бы получиться попытка Нармана убить Гектора, если бы он преуспел. Возможно, вы заметили, что приказ Клинтана убить его вызвал у нас всего несколько небольших проблем? И что нас обвинили в этом, несмотря на то, что мы не имели к этому никакого отношения? На другой стороне есть несколько человек, которых я с большим удовольствием устранил бы, Эдуирд, но я не собираюсь преследовать даже их, если у меня не будет другого выбора.
Хаусмин кивнул. Он приближался к местам основных работ, и пешеходное движение увеличивалось, так что у него не будет больше времени на этот разговор в пути. И он знал, что не собирается менять мнение Мерлина по этому конкретному вопросу. Если уж на то пошло, он вовсе не был уверен, что действительно хочет это изменить. Логика Мерлина имела большой вес… и это даже не учитывало тот факт, что он знал, насколько морально отвратительной Мерлину показалась бы такая богоподобная роль выбирающего убитых, которая, несомненно, понравилась бы кому-то вроде Лэнгхорна или Чихиро.
Или возможные кошмарные последствия для Сейфхолда, если бы Мерлин превратился в кого-то вроде Лэнгхорна или Чихиро, если уж на то пошло.
— Я заметил, что Тирск и епископ Стейфан приложили немало усилий, чтобы защитить Жуэйгейра, когда Тирск начал говорить о своих идеях, — сказал он вместо этого.
— Я тоже это заметил, — удовлетворенно согласился Мерлин. — Еще одно доказательство того, что даже люди в Церкви, такие как Мейк, начинают думать самостоятельно… и признают необходимость защищать не только себя, но и других от Клинтана.
— Я действительно хотел бы, чтобы у Тирска хватило морального мужества взглянуть в лицо последствиям того, что он поддерживает, — сказал Хаусмин более мрачно. — Понимаю, что он в чертовски затруднительном положении, чтобы что-то с этим сделать, и признаю риск, на который он пошел, делая то, что мало кто мог сделать для Гвилима и других. Но я не могу перестать думать о том, как отреагировал на ситуацию Корис, или о том, как, похоже, реагирует Айрис.
— На самом деле, мне невероятно жаль Тирска, — тихо сказал Мерлин. — Думаю, что он хороший, благородный человек, оказавшийся в ловушке между долгом, религиозными убеждениями, собственной моралью и страхом. И я не считаю, что он боится за себя. На данный момент не думаю, что это верно даже для его родины.
— Боязнь, что если «ересь» преуспеет, мы отдадим все наши души Шан-вей? — спросил Хаусмин немного скептически.
— Вероятно, внутри него есть что-то из этого. Ты должен знать не хуже других, как трудно противостоять целой жизни программирования, Эдуирд, и, в отличие от Тирска, у тебя было преимущество… называй меня гидом, если хочешь. У него этого нет, и его вера проникает до мозга костей. Но я думаю, что независимо от того, знает он это сам или нет, он в значительной степени перешел Рубикон.
— Перешел Рубикон?
— Извините — одно из этих клише Старой Земли. Это отсылка к переходу через реку, но на самом деле она описывает принятие необратимого действия или решения. Я имел в виду, что, по-моему, Тирск — и, возможно, в какой-то степени даже Мейк — оба понимают, что реформисты правы. Ни один из них в данный момент не в состоянии что-то с этим поделать, но они достаточно честны с собой, чтобы признать зло, на компромисс с которым их заставляют идти. Однако сравнивать Тирска с Корисом не совсем справедливо. Несмотря на то, что я стал уважать и даже любить Кориса, у него не было выбора, когда Клинтан решил убить Дейвина. На тот момент мы были единственным доступным портом, независимо от того, какие условия мы могли потребовать взамен, и он это знал. У Тирска есть целая семья, и каждый ее член был «приглашен» Ранилдом и архиепископом Труманом переехать жить поближе к нему в Горат.