Он выдерживал взгляд чересчур рьяного майора, пока Картейр неохотно не кивнул. Затем он глубоко вздохнул и заставил себя взять себя в руки.
— Ценю ваше желание отбросить врага как можно дальше на юг, майор. И если представится такая возможность, именно это мы и сделаем. Но мы уже потеряли слишком много хороших людей. Нам больше не нужны вдовы и сироты, и я не хочу, чтобы ваши люди попали в беду, прежде чем остальная часть полка сможет вытащить вас обратно.
— Понимаю, сэр, — голос и выражение лица Картейра были, по крайней мере, немного более уважительными, и он кивнул.
— Хорошо. Тогда в путь, — быстро сказал Мейксин и посмотрел, как третья рота двинулась дальше по широкому мощеному полотну.
.IV
— Что ж, хотел бы я сказать, что это было неожиданностью, — сказал полковник Уиллис, глядя на записку майора Стивинсина. — По крайней мере, не похоже, что они перебрасывают больше, чем полк… В любом случае, если предположить, что Жорж прав.
Лейтенант Чарлз Дансин, старший помощник полковника, был умным молодым человеком. Поэтому он держал рот на замке.
— Я не собираюсь кусать тебя, Чарлз, — почти прорычал Уиллис. — Имей в виду, я бы хотел отрезать от кого-нибудь кусок, и не только потому, что мне могло бы пригодиться мясо.
— Да, сэр.
— О, расслабься. — Уиллис покачал головой. — Мы знали, что это только вопрос времени. И, по крайней мере, снег растаял. Кроме того, это прекрасная возможность убедиться, есть ли у блестящего вдохновения капитана Клейринса надежда на то, что Шан-вей действительно сработает. Не то чтобы я хоть на мгновение сомневался в его успехе, вы понимаете.
— Да, сэр. — Тон и выражение лица Дансина на этот раз были значительно более расслабленными, и Уиллис кисло улыбнулся, прежде чем снова склонился над картой на слегка обугленном кухонном столе, который был перенесен из руин какого-то фермерского дома на его командный пункт.
Ущелье Силман простиралось более чем на двести пятьдесят миль с севера на юг, как будто боевой топор какого-то архангела прорезал глубокую узкую брешь между Сноу-Баррен и Мун-Торн. На большей части своей длины оно было немногим более двадцати или тридцати миль в ширину, а местами сужалось значительно больше, чем вдвое. Самая широкая часть — его северо-западная оконечность, где она отделялась от гор и переходила в высокое плодородное плоскогорье западного Маунтинкросса у города Малкир, — была почти в сто миль шириной, но эта ширина была сильно ограничена глубокими, холодными водами озера Виверн.
Дно ущелья неуклонно опускалось по мере его продвижения на юг, и канал Гуарнак-Силман проходил прямо по его центру. Этот канал соединял самые верхние судоходные течения реки Силман с рекой Хилдермосс, расположенной в шестистах пятидесяти милях к северо-западу по полету виверны, и, через канал Гуарнак-Айс-Эш, с рекой Айс-Эш в пятистах тридцати милях к северо-востоку. На юге река Силман соединялась с каналами Тейрмана и далее Сиддар-Сити, обеспечивая прямой доступ к столице, расположенной в семистах двадцати милях к юго-востоку.
Почти сто пятьдесят футов в поперечнике и двадцать пять футов в глубину, с буксировочными путями для горных драконов, которые в более мирные дни тащили по нему баржи, канал был серьезным препятствием. Главная дорога от Гуарнака к самому Сиддар-Сити проходила по западной стороне канала, приподнятой почти на двадцать футов над уровнем воды, на дальней стороне сорокафутового широкого русла буксирной дороги, ведущей на север. Буксирная дорога, ведущая на юг, проходила по восточной стороне канала, делая весь разрез канала почти сотней ярдов в поперечнике, и между каналом и крутыми склонами Мун-Торн было меньше зазора, чем на западе. Ниже Джейрта с обеих сторон было не так уж много места, так как все ущелье в этом месте сужалось не более чем до тринадцати миль. Однако тринадцать миль все еще были большим расстоянием, которое нужно было преодолеть только с его собственным полком, особенно после потерь, понесенных им за зиму.
Тем не менее, — напомнил он себе, — это не значит, что нет хороших новостей, которые можно было бы дополнить плохими. На самом деле, я уверен, что Жаксин сейчас указывает на это Стивинсину.
Он улыбнулся с неподдельным юмором при этой мысли, потому что он не случайно выбрал свою ведущую роту. Молодой Стивинсин был твердым, уравновешенным командиром, а Гровейр Жаксин служил в армии республики дольше, чем прожил Стивинсин. Он не особенно беспокоился о том, что вторая рота станет чересчур резвой, и если все пойдет так, как предполагалось, у него будет пятая рота Гавина Салиса, чтобы помочь держать ситуацию под контролем.