Лэнгхорн знает только, сколько тысяч человек мы уже потеряли. Но если мы не прорвемся через ущелье до того, как еретики окопаются и построят чертовы укрепления по всей его ширине, мы вообще никогда не прорвемся, и все люди, которых мы уже потеряли, погибнут ни за что, — размышлял Картейр с холодным, суровым прагматизмом. — Мы должны пройти сейчас, даже если это будет стоить еще одного или двух полков. Отец Шейнсейл понимает это, и если он поддержит меня, я рискну с Мейксином и Бейкиром.
— Я думаю, пришло время открыть танцы, — сказал майор Стивинсин, наблюдая, как колонна повстанческой пехоты уверенно марширует по главной дороге в его сторону.
Он и сержант Жаксин стояли на гребне небольшого холма высотой не более дюжины футов. То, что такой небольшой участок местности вообще можно было считать «холмом», многое говорило о ровном дне ущелья Силман, и это дало бы очень мало укрытия или тактического преимущества, если бы повстанцы должным образом разведали возвышающиеся склоны с обеих сторон. С таких возвышенных насестов они могли бы видеть на многие мили вдоль ущелья, и они легко заметили бы все, что Стивинсин спрятал за холмом.
Однако повстанцы не занимались такой разведкой, — мрачно размышлял майор. — Даже относительно небольшого количества винтовок, которые генерал Стонар привез с собой, было достаточно, чтобы позволить его войскам доминировать на узких тропах, которые змеились через горы по обе стороны от ущелья. В этом случае, однако, лоялисты не посылали патрули очень далеко вперед даже здесь, на дне долины, и он задавался вопросом, было ли это осторожностью — они потеряли много разведчиков из-за засад — или высокомерием.
Не то чтобы это имело значение в данный момент, поскольку Стивинсину было очень мало что скрывать… и он абсолютно не собирался удерживать свою позицию. С другой стороны, небольшая неуверенность со стороны противника никогда не повредит.
Теперь он посмотрел вниз, туда, где капитан Дан Ливкис, командующий его вторым взводом, стоял, пристально наблюдая за ним, и махнул рукой в быстро вращающемся круге. Затем он указал на дорогу в сторону приближающихся повстанцев, и Ливкис махнул своей рукой и кивнул своему знаменосцу. Знамена второго взвода двинулись вперед, и лес вертикальных копий последовал за ними, когда люди Ливкиса двинулись вперед.
Мышцы живота Халиса Картейра напряглись, когда еретики наконец появились в поле зрения, но он почти не удивился, увидев их. Если он и был чем-то удивлен, так это тем, что не столкнулся с ними раньше. Не то чтобы они плохо выбрали свою позицию, когда, наконец, решили появиться, — кисло признал он.
Он находился в нескольких милях к югу от Джейрта, между обугленными руинами деревень Ананасберг и Харистин. Это был участок, который он хорошо знал по операциям третьей роты прошлой осенью, и это привело его на добрых шесть миль дальше того места, где он должен был остановиться по ожиданиям Мейксина. Он хорошо осознавал этот незначительный факт, так же как и то, что разрыв между ним и первой ротой Данела Чермина значительно увеличился… вероятно, потому, что Чермин подчинился приказу и остановился там, где ему было сказано, вместо того, чтобы проявить инициативу. Что ж, для него это было нормально, но у третьей роты было больше сообразительности. Учитывая полное отсутствие сопротивления, со стороны Картейра было бы преступной глупостью просто посадить всю свою роту на коллективную задницу и ждать, пока медлительная, робкая рота Чермина догонит — если догонит! С его флангами, защищенными болотом с постоянно растущим уровнем справа от него, а слева каналом, который еретики так любезно прикрыли, единственный способ, которым кто-либо мог напасть на него, был спереди, а главная дорога была всего в сотню футов шириной, включая ее обочины. Подступающий поток справа от него почти достиг самого дорожного полотна, и даже ведущая на север буксирная дорога, обычно находящаяся на высоте добрых шести футов над поверхностью канала, теперь была менее чем в двух футах от поднимающегося уровня воды. Конечно, буксирная дорога также была на пятнадцать футов ниже, чем главная дорога, у подножия крутого щебеночного склона, и это добавляло к ширине дороги еще около сорока пяти футов.