Она подозревала, что Тобис Реймейр однажды окажется в подобном положении, когда дело касалось Дейвина.
Предполагая, что Дейвин выживет.
Боже, разве ты не мрачная? — подумала она. — Что-нибудь еще, из-за чего ты хотела бы сегодня впасть в депрессию? На улице солнечно, но я уверена, что могут подняться тучи и пронесется торнадо. Или мы могли бы устроить красивый ревущий пожар, который сожжет весь город. Или… Я знаю — приливная волна! Это было бы почти идеально, не так ли?
Она фыркнула от собственной порочности, затем почувствовала, что бессознательно расправляет плечи, когда Сихэмпер остановился, оглянулся через плечо и осторожно постучал в полированную деревянную дверь.
— Ваше величество?
— Да, Эдуирд, — послышался голос из-за двери. — Проводите их, пожалуйста.
— Конечно, ваше величество. — Он потянул за блестящую медную ручку, открывая тяжелую деревянную плиту — Айрис увидела, что она была толщиной не менее двух дюймов; вероятно, это осталось со времен старой крепости — и поклонился ей и ее спутникам.
Брови Айрис поползли вверх, когда она поняла, что ее, Кориса и Дейвина должны были допустить к Шарлиан без какого-либо присутствия имперских стражников. И не только это, но у Кориса был кинжал на поясе, а Сихэмпер даже не попросил его оставить. Судя по выражению его глаз, сержанта никто бы не назвал обрадованным этим незначительным фактом, но он только терпеливо придержал дверь, ожидая.
— Минутку, сержант, — сказал Корис и вытащил кинжал. Он повертел его в руке, протягивая рукоять Сихэмперу. — Клянусь, что он остался бы в ножнах, — сказал он с причудливой улыбкой, — но думаю, что мы, вероятно, оба почувствуем себя лучше, если вместо этого он побудет здесь с тобой.
Сихэмпер мгновение смотрел на него, затем снова поклонился, более низко, и взял оружие. Он улыбнулся — не столько Корису, подумала Айрис, сколько какому-то воспоминанию — и тихо закрыл за ними дверь.
Корисандцы пересекли вестибюль и попали в помещение, приспособленное под гостиную, которое было на удивление большим, учитывая размеры башни. Должно быть, оно занимает большую часть этого этажа, поняла она, и в углу была еще одна лестница, ведущая на этаж выше.
Шарлиан в одиночестве сидела в удобном кресле у похожего на пещеру камина, в который кто-то установил одну из железных печей Эдуирда Хаусмина. Послеполуденный солнечный свет струился через окно позади нее, касаясь ее черных волос с оттенками огня, зажигая случайные пряди, похожие на медную проволоку, а кронпринцесса Элана была у нее на коленях. Айрис почувствовала еще более сильную вспышку удивления и — она призналась себе — удовлетворения при мысли о том, что Шарлиан была готова не просто встретиться с ними сама без телохранителя, но и сделать то же самое со своей дочерью и наследницей императорского трона. Она не могла представить себе другого коронованного главу государства, делающего это.
Кроме Кэйлеба, — подумала она затем. — Кроме Кэйлеба.
— Пожалуйста, садитесь, — пригласила Шарлиан, и Айрис и Дейвин сели на два стула напротив нее. На самом деле Айрис сидела, а Дейвин примостился, балансируя на передней части сиденья стула, его жилистое молодое тело было напряжено. Она сомневалась, что он полностью понимал, о чем на самом деле шла речь на этой встрече, но он понимал достаточно, чтобы сильно нервничать. Несмотря на это, и несмотря на всю неуверенность и страх, которые коснулись его жизни, он безоговорочно доверял Корису и ей, и она подавила почти непреодолимое желание протянуть руку и откинуть эти непослушные волосы с его лба.
Корис не стал садиться. Вместо этого он встал позади них, с Дейвином слева от него и Айрис справа. Он стоял, положив одну руку на спинку каждого стула, и Айрис увидела, как Шарлиан слегка улыбнулась, заметив пустые ножны кинжала.
— Я вижу, история имеет тенденцию повторяться, — пробормотала она. Айрис вопросительно склонила голову набок, но Шарлиан только покачала головой и махнула рукой. — Не бери в голову. Это было просто старое воспоминание. Может быть, это тоже окажется хорошим предзнаменованием.
Айрис кивнула, хотя понятия не имела, о чем говорит императрица, и сложила руки на коленях. По какой-то причине в этот момент она чувствовала себя еще моложе своего возраста.