— Дейвин, Айрис, граф Корис, — сказала Шарлиан, серьезно кивая каждому из них по очереди. — Я знаю, что все вы более чем немного нервничаете из-за этой встречи. На вашем месте я бы тоже так поступила. Тем не менее, я много думала о том, что ты сказала мне на борту «Дестини», Айрис, и не могу избавиться от убеждения, что название этого корабля, возможно, было более подходящим, чем предполагали его строители, когда даровали его [Destiny — судьба (англ.)].
Она сделала паузу, и Айрис посмотрела вверх и налево, взглянув на профиль Кориса, затем снова на императрицу.
— Думаю, мне хотелось бы в это верить, ваше величество, — наконец сказала она. — Мы с Дейвином достаточно пострадали. Мне хотелось бы думать, что у нас действительно есть судьба, которую мы можем найти где-нибудь. Но это не значит, что мы вечно будем дрейфовать во власти шторма.
— Я помню кое-что, что однажды сказал мне сейджин Мерлин, — произнесла Шарлиан, спокойно глядя в ее карие глаза. — Он сказал, что судьба — это то, что мы делаем. Что это наш собственный выбор, наши собственные решения, которые ведут нас по жизни. Есть и другие факторы, иногда — часто — элементы, которые мы не можем контролировать. Но мы всегда можем контролировать свои собственные решения. Иногда они хорошие, иногда плохие, но они всегда наши, и никто не может отнять их у нас… если мы им не позволим.
— Это, несомненно, правда, ваше величество, — сказал Корис. — Но иногда все решения в мире не могут изменить то, что происходит с нами.
— Нет, не могут, милорд. — Шарлиан подняла на него глаза. — Но они могут изменить то, почему мы делаем то, что делаем, и, в конце концов, на самом базовом уровне, разве это действительно не все, что имеет значение?
Корис несколько секунд смотрел на нее в ответ. Затем он молча склонил голову, и она снова посмотрела на Айрис и Дейвина.
— Дейвин, я знаю, что ты молод, знаю, что ты беспокоишься, и знаю, тебе интересно, что все это значит. Что ж, я расскажу тебе, и тогда тебе придется принять решение. Айрис и граф Корис могут дать тебе совет, они могут попытаться помочь тебе, но в конце концов решение будет за тобой.
Карие глаза Дейвина стали огромными, и Шарлиан слегка улыбнулась.
— Нервничать — это нормально, — сказала она ему. — Знаешь, когда я стала королевой, то была всего на год старше, чем ты сейчас. — Его глаза стали еще круглее, когда он пытался переварить нелепое предположение, что кто-то столь явно пожилой, как императрица, когда-либо был таким молодым. — Да, это правда, — заверила она его. — Я была такой. А первые несколько месяцев? — Он кивнул. — Меня тошнило перед каждым заседанием совета.
У него отвисла челюсть, и на ее лице появились ямочки, когда она улыбнулась гораздо шире.
— Это правда, — повторила она почти заговорщицким тоном. — Я клянусь. Так что, если ты сейчас нервничаешь, я тебя полностью понимаю. Но, пожалуйста, если ты думаешь, что тебя может стошнить, предупреди нас заранее, хорошо? Я бы хотела сначала позвонить в колокольчик и попросить Сейрей принести нам тазик.
Дейвин на мгновение вытаращил на нее глаза, а затем удивил самого себя ярким взрывом смеха.
— Обещаю, ваше величество, — сказал он, и она подмигнула ему. Затем она снова посмотрела на Айрис и Кориса, и выражение ее лица снова стало серьезным.
— Милорд, я не говорила с вами об этом напрямую, но знаю, что вы с Айрис долго беседовали об этом. Знаю, что ты, Айрис, также обсуждала это с архиепископом Мейкелом, и он обсудил со мной те фрагменты бесед, которыми ему было разрешено поделиться со мной. Заверяю вас обоих, что он не нарушал и не стал бы нарушать ее доверие, обсуждая что-либо большее, чем это, со мной или с кем-либо еще.
Она сделала паузу, пока Айрис не кивнула, затем продолжила.
— Во-первых, позвольте мне сказать, что ни на мгновение не буду притворяться, что я не была в восторге от того, что сказала мне Айрис. Честно говоря, это было больше, чем я позволяла себе надеяться, что когда-нибудь услышу от нее или, честно говоря, от любого другого члена ее семьи. Учитывая весь гнев и ненависть — и кровь — которые лежат между нашими домами, потребовался кто-то из тех, кого Мейкел называет «великими душами», чтобы зайти так далеко.
— Во-вторых, позвольте мне признать, что я полностью осознаю последствия этой ситуации — все способы, которыми она может способствовать сохранению и безопасности Чарисийской империи, и все преимущества, которые могут быть получены из этого для всех нас.
— И в-третьих, позвольте мне прояснить, что то, к чему это может привести в конце концов, может быть катастрофическим для всех вас троих.