А потом мир сошел с ума, и даже мирный, сонный Саутмарч не был пощажен.
Челюсти Малдина сжались, когда он вспомнил тошнотворные руины Чералтина и изуродованные тела не только однополчан, но и двух третей мирных жителей города. Это было самое худшее, — подумал он. — Но только потому, что это тоже было приоритетом — его приоритетом. Потому что именно здесь он унаследовал ответственность за весь район, и потому что задачей армии была защита граждан Чералтина, в чем они потерпели неудачу.
Я не смог бы остановить это, даже если бы командовал и знал, что это произойдет, — мрачно подумал он. — И в этом также не было вины полковника Суэйла. Мы оба были слишком заняты разборками с мятежниками в наших собственных командах, пытаясь выяснить, что, черт возьми, происходит и от кого мы должны были получать приказы, чтобы думать о засадах. И это было до зимы… и до того, как вышли из строя семафорные станции. Неудивительно, что с тех пор стало только хуже!
Он потерял больше половины своего 110-го полка в жестоких внутренних боях мятежа. Треть его потерь была среди солдат, которые остались верны своим клятвам, еще десять процентов были простыми дезертирами… а остальные были убиты в бою своими бывшими товарищами по оружию. В этом ему повезло больше, чем многим офицерам. Его нынешний полк был почти в полном составе, все они были регулярными, хотя он был сколочен из остатков трех полков, существовавших до восстания, включая выживших из 93-го полка Суэйла. Со 110-м полком, 14-м полком ополчения Саутмарча полковника Виктира Мазингейла, и временной ротой, которую он сформировал из разного хлама и дерьма, у него на самом деле было чуть больше бумажной численности двух полков, но у него было больше сил в пиках и сильно меньше сил в арбалетчиках… и у него было меньше сотни мушкетеров, у всех гладкоствольные ружья с фитильным замком.
Это было не так уж много перед лицом такого количества безумия.
Что случилось? — он задавался этим вопросом не более чем в десятитысячный раз. — Как могли люди, которые были соседями, друзьями, семьей, так наброситься друг на друга? Откуда взялась вся эта ненависть?
Возможно, ему следовало бы задавать другие вопросы. Например, почему он сам и люди, которые каким-то образом держались вместе под его командованием, не отказались от своих клятв республике, когда великий инквизитор объявил об отлучении лорда-протектора от церкви? Например, какая упрямая, глупая, идеалистическая концепция долга удерживала на ногах его и его людей в форме, пытающихся защитить окружающих гражданских лиц от тех, кто следует провозглашенным приказам собственных Божьих священников?
Он тоже не мог ответить на эти вопросы, но какими бы ни были ответы, они больше не будут иметь значения.
— Хорошо, — сказал он наконец, его глаза снова сфокусировались на изможденном от голода лице молодого Аткина. — Было бы неплохо получить немного больше предупреждений, но все, что у нас есть, это то, что у нас есть. Передайте сообщение полковнику Мазингейлу и майору Фейрстоку. Я хочу, чтобы все, кто у нас есть, были готовы выступить в течение тридцати минут. Скажите полковнику Мазингейлу, что если этого времени недостаточно, чтобы установить все заряды, нам просто придется оставить их. — Он тонко улыбнулся. — Не думаю, что то, что я отдам им пустую оболочку, в конце концов будет иметь большое значение.
— Да, сэр! — лейтенант Аткин хлопнул себя по груди и повернулся, чтобы поспешить из кабинета.
Малдин еще несколько мгновений сидел, оглядываясь вокруг. Затем он вздохнул, поднялся со стула и снял свой нагрудник с вешалки для доспехов.
По крайней мере, мы эвакуировали Сирк и поселения между этим местом и Сент-Эликом… в основном. Там не должно быть слишком много беженцев, чтобы замедлить нас. Это уже кое-что.
Он начал застегивать ремни нагрудника и подумал, доживет ли он до того, чтобы расстегнуть их этим вечером.
.V
Ритмичный топот марширующих сапог нарушал утреннюю тишину, пока колонна проходила через сожженные руины города Эвиртин. Несколько полуголодных собак и дикого вида ящерокошка пробирались вдоль стен домов, настороженно наблюдая за незваными гостями, как будто они узнавали захватчиков, когда видели их. Или, возможно, они поняли, что не нужны иностранные захватчики, чтобы сжечь город и убить его жителей, — мрачно подумал сэр Фастир Рихтир. — Это была его армия, но он не был застрахован от уныния запустения, простиравшегося вокруг поврежденных эвиртинских шлюзов. Эти повреждения были менее серьезными, чем он опасался — насосы были сломаны, но сами шлюзы были целы; теперь, когда они закрепились здесь, их можно было починить довольно быстро, — но именно по этой причине ему пришлось пройти по суше последние двести пятьдесят миль, вместо использования канала Шерил-Серидан. Его инженеры должны были вернуть их в строй в течение пятидневки, но до тех пор ноги, копыта и колеса оставались единственными вещами, которые могли привести в движение его колонну и все запасы, от которых она зависела.