Конечно, найти в темноте путь к их цели было интересной задачей, но орудийные плоты, все еще стреляющие на затопленном канале, дали его ведущим ротам ориентир, а инженеры выровняли края дороги тем же видом извести, который использовался для базовых линий на бейсбольном поле. Широкие белые полосы влажно поблескивали, выхватываемые из темноты спорадическими вспышками молний вспышками артиллерийских снарядов. Из-за усиливающегося дождя было непонятно, как долго продержатся направляющие полосы, но они прослужат достаточное время.
Он натянул поводья и слез с лошади, передав уздечку своему денщику. Полковники не должны были ввязываться в неразбериху и кровавую бойню отчаянных ночных нападений, но 2-й полк не собирался действовать без него, и последнее, что ему было нужно, — это пытаться контролировать испуганную лошадь посреди черной, как смоль, рукопашной схватки.
Он наполовину вытащил свой меч, проверяя, чтобы убедиться, что он выйдет из ножен чисто, когда ему это понадобится, и коснулся рукояток двух пистолетов, заткнутых за пояс. Только Чихиро знал, были ли полки для пороха закрыты достаточно плотно, чтобы защитить запал, и он не собирался полагаться на них, если только у него не было абсолютно никакого выбора, но все равно было приятно знать, что они были там.
Он повернул голову, глядя на горниста рядом с ним. Белки глаз юноши ярко сверкнули, выхваченные из темноты, когда два или три двенадцатифунтовых орудия выстрелили как один, и его плечо задрожало от напряжения, когда Мейрей ободряюще сжал его.
— Беспокоишься, парень?
— Н… — начал горнист, затем остановился. — Да, сэр, — признался он вместо этого.
— Ну, я тоже, — Мейрей сжал его плечо. — Как и любой другой мужчина в этой колонне. — Он мотнул головой в сторону бесконечных рядов промокших насквозь копейщиков, двигавшихся по большой дороге между полосами извести. — Так что теперь ты вряд ли одинок, не так ли?
Он усмехнулся, и через мгновение юноша немного нервно усмехнулся в ответ.
— Лучше! — Полковник улыбнулся. — Теперь мы в руках Бога, сынок — Его и архангелов — и, если подумать, это не такое уж плохое место, не так ли?
— Да, сэр. Не такое, — сказал горнист с большей уверенностью, и Мейрей слегка потряс его за плечо.
— Хороший парень! А теперь, я думаю, пришло время заставить тебя работать. Сигнал побудки!
— Да, сэр!
Мальчику потребовалось ровно столько времени, чтобы отсалютовать скипетром Лэнгхорна, затем он поднес горн к губам.
— Стоять! Стоять! — Абнейр Диннис заорал, когда в дождливой темноте вспыхнули сладкие и золотые звуки горна. Побудка была не последним, что он ожидал услышать посреди ночи, но он был уверен, что это не сулило ничего хорошего.
Зазвучали другие трубы, подхватывая тот же призыв, и восемь церковных двенадцатифунтовых пушек ударили как одна.
Они явно ждали сигнала горна. Шипящие взрыватели снарядов прочертили огненные полосы в ночи, и шесть из них перелетели через бруствер и врезались в деревья за ним, но на этот раз они не взорвались. Вместо пороха и мушкетных пуль они были заполнены смесью селитры, серы и пороховой муки с тремя дополнительными отверстиями, просверленными вокруг запала. Они врезались в деревья, упали на землю, и внезапно эти дыры превратились в вулканы, извергающие дым и фонтаны яркого, ослепительного света, который одновременно слепил защитников и выделял их силуэты на фоне ярчайшей интенсивности.
Как будто вспышки были сигналом, вся остальная артиллерия мгновенно прекратила огонь… и из темноты донесся громкий, низкий горловой рев.
— На то воля Божья!
Копейщики прилетели на крыльях этого крика.
В этой колонне было четыре тысячи пикинеров; за бруствером стояли три малочисленные роты, в которых было чуть меньше тысячи человек.
— Огонь! — Сержант Жаксин крикнул с западного конца линии, и сто шестьдесят стрелков нажали на спусковые крючки.
Девяносто семь винтовок действительно выстрелили под проливным дождем, и длинные, зловещие пальцы пламени протянулись через парапет. Возможно, еще сотня винтовок выстрелила с восточного фланга, разрывая наполовину видимую, наполовину угадываемую колонну пик. Люди кричали и падали, а другие спотыкались о них в темноте, но теперь горны трубили атаку, а не подъем, и из армии Божьей раздался еще один крик.
— Святой Шулер и никакой пощады!
— Стойте на своем, ребята! — взревел Диннис. — Стойте на своем! Пошлите этих ублюдков к черту!