Передняя часть колонны пик достигла завала и попыталась прорваться через него. Но ветви были слишком толстыми, и, по крайней мере, некоторым стрелкам Стивинсина удавалось перезаряжать оружие, несмотря на дождь, посылая новый огонь в путаницу конечностей и врагов. Еще больше пикинеров закричали, сворачиваясь калачиком, корчась в агонии, но другие выронили свои пики. Они хватались за переплетенные ветви, тянули, дергали их, проделывая дыры в препятствии. Все больше их падало, но на каждого упавшего человека, казалось, приходили еще двое, и некоторые из них несли топоры, которые сверкали в свете сигнальных ракет и огня винтовок. Лезвия топоров поднимались и опускались, рубя засеку, и баррикада начала редеть.
Бойцы дивизии «Лэнгхорн» торжествующе взревели, прокладывая путь через барьер. Каждый ярд этой тропы был усеян мертвыми или ранеными, поскольку винтовки Сиддармарка продолжали шипеть и лаять сквозь дождь, но лишь небольшому проценту этих винтовок удавалось вести надежный огонь, и наконечники копий скрещивались, когда атакующие сторонники Храма подходили к краю окопов.
— Сиддармарк! Сиддармарк!
Раздался боевой клич, когда бойцы 1-й роты Абнейра Динниса перемахнули через бруствер. Это был тот вид боя, для которого они тренировались, и никто в мире не умел этого лучше, чем они. Они стояли плечом к плечу, подняв двуручные пики почти над головой, толкая их вперед плечами и спинами, вонзая острую сталь в форме листа в своих врагов. У них были все преимущества в росте и положении, и они безжалостно использовали эти преимущества, пожиная кровавую жатву, разрывая грудные клетки и тела. Они убили первых людей на этом мокром, мягком, коварном склоне, а последовавшие за ними приверженцы Храма спотыкались и скользили по корчащимся телам своих мертвых и умирающих товарищей.
Но линию обороны защищали четыреста тридцать пикинеров; нападавших было в десять раз больше, и масса всех этих атакующих шеренг гнала колонну вперед.
Жорж Стивинсин обнажил меч, когда первый из копейщиков Храма перегнулся через бруствер, и меч нашел жертву. Все больше завала разрывалось на части, и слишком многие из его стрелков оказались лицом к лицу с пиками. Винтовка со штыком была смертоносным оружием ближнего боя, но она была намного короче восемнадцатифутовой пики, и его люди оказались в смертельно невыгодном положении, несмотря на бруствер. Они начали падать, и он почувствовал боль от их потери, как будто эти наконечники копий вонзились в его собственную плоть. Но у него не было времени позволить себе признать эту боль, и он оскалил зубы, бросив меч и подхватив вместо него оружие упавшего стрелка со штыком..
— Правее! — крикнул он молодому командиру взвода, стоявшему рядом с ним, и юноша хлопнул себя по груди в знак приветствия, крикнул сержанту своего взвода и исчез в прорезанной ярким светом темноте. Каким-то образом Стивинсин знал, что больше никогда не увидит лейтенанта.
— Остальные, следуйте за мной! — рявкнул он, и его штабное отделение двинулось влево за ним по пятам.
Люди выкрикивали свою ненависть, сапоги скользили и разъезжались по грязи, хлестал дождь, из орудий на плотах вылетали новые вспышки, как удары молний. Крики, кряхтение от усилий и ужасный влажный, раздирающий звук стали, рассекающей плоть, были всей вселенной, и было очень мало выбора между дисциплиной, яростью и решимостью — и мужеством — любой из сторон. Люди, которые оставались верными своему лорду-протектору и своей конституции, несмотря на все лишения той ужасной зимы, стояли на своем против людей, которые присягнули на верность не смертной власти или клочку бумаги, а Самому Богу, и в них не было уступки. Они оскалили зубы, брызги горячей крови на их лицах под ледяным дождем, вонь смерти, поднимающаяся над запахом грязи и воды… и они умерли.
В конце концов, когда мужество встречалось с отвагой, а решимость побеждала ярость, значение имели цифры. Люди армии Бога были не совсем равны по подготовке и опыту 37-му пехотному полку, но они были близки к этому. И их было много, много больше.
В уставе говорилось, что надлежащим оружием для сиддармаркского офицера является меч, но Жоржа Стивинсина это не очень заботило. Он обнаружил, что винтовка со штыком была гораздо более смертоносным оружием, даже если республиканская армия еще не изобрела штыковую муштру, которую Мерлин Этроуз разработал для королевских чарисийских морских пехотинцев, а морские пехотинцы, в свою очередь, завещали имперской чарисийской армии. Двенадцать человек из его штабного отделения — когда-то их было пятнадцать, но это было целую вечность назад — последовали за ним по пятам, когда он врезался в клин пикинеров-лоялистов Храма, начавших прорываться через левый фланг ослабевающей линии сиддармаркцев.