И, как только что указал Миклейн, то, что парализовало семафорные станции, явно больше не имело значения. По крайней мере, не в их нынешнем положении.
— Как вы думаете, сколько еще мы сможем пройти, капитан? — спросил Миклейн, понизив голос, и Барнс пожал плечами.
— Я бы с удовольствием проделал весь путь до Сейкнира. Это не то, чего требуют приказы, хотя… и, вероятно, это даже к лучшему. — Барнс поморщился. — Мы подвергаемся большему риску, чем нормальный человек, отправляясь так далеко на юг, как в Гуарнак.
— У меня самого была такая же мысль, — признал Миклейн и ухмыльнулся. — Думаю, даже к лучшему, что на борту вашего корабля не столь много здравомыслящих людей, не так ли?
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, мастер Миклейн! — виртуозно сказал Барнс, затем рефлекторно пригнулся, когда еще один залп винтовочного огня отскочил от брони боевой рубки.
— Мастер Бладиснберг! — позвал он в голосовую трубку. — Эти… люди на северном берегу начинают меня раздражать!
— Я разберусь с ними за вас через минуту, сэр! — раздался в ответ голос Бладиснберга, и два орудия в носовой части левого борта «Делтака» рявкнули залпом почти до того, как он закончил говорить.
Ружейный огонь немедленно ослаб, и когда Барнс оглянулся, церковная пехота, которая была выстроена линией в два ряда, чтобы вести огонь по захватчикам, превратилась в кучу разорванной и разметанной плоти.
— Очень хорошо, мастер Бладиснберг! — сказал он.
— Спасибо, сэр!
Черная краска «Делтака» приобрела множество царапин, вмятин и шрамов во время его тысячемильного путешествия к нынешнему положению, но его броня презирала худшее, что могла сделать армия Бога, и скорость удерживала его впереди любого эффективного ответа.
Во всяком случае, пока.
Он закашлялся, когда пороховой дым поплыл вверх по трапу с верхней палубы. Эта палуба была достаточно близка к аду, когда стреляли пушки, — подумал он; — его кочегарам, работавшим у топок котлов, открывавшим железные дверцы и засыпавшим уголь, выгребая золу и шлак, чистя решетки, даже когда они продолжали дымить, приходилось еще хуже. Он позаботился о том, чтобы у них была вся пресная вода, которую они могли пить, и использовал дополнительные руки, чтобы заменять их, когда мог, и когда заводы Делтак проектировали переоборудование, они снабдили котельное и машинное отделения воздуходувками, всасывающими воздух через грибовидные вентиляторы, расположенные по всему корпусу между дымовыми трубами. Это тоже очень помогло, но он знал, что усталость была для них даже большим фактором, чем для остальной части его команды.
Не так уж долго, ребята. Мы уже больше чем на полпути домой — если, конечно, мы когда-нибудь доберемся домой.
Он подошел к щели переднего обзора, и его губы растянулись, когда он увидел то, за чем пришел. Город Гуарнак был крупным перевалочным пунктом в системе северных каналов республики; в этот момент он также был передовой перевалочной базой для всей армии епископа воинствующего Барнебея Уиршима. С тех пор, как они отправились в путь, ни от кого не было вестей, и Барнс понятия не имел, как продвигается кампания в Силманском ущелье. Насколько он знал, люди Уиршима прорвались через ущелье и в этот самый момент наступали на столицу. Но от огромного флота барж, пришвартованных в два и три ряда вдоль изгибающегося фронта канала, и гор ящиков, мешков и бочек, сложенных вдоль причалов…
Похоже, барон Грин-Вэлли все-таки добрался туда вовремя, Халком, — подумал он с диким ликованием. — И, о боже, какую прекрасную мишень он тебе дал!
— Оба двигателя, сбавьте скорость за кормой! Рулевой, отклонитесь на пол-румба вправо!
Пришло подтверждение, и «Делтак» замедлил ход, повернув вправо в изгибе канала, направив три орудия своей передней батареи — и все восемь орудий батареи левого борта — на это растянувшееся скопление барж и припасов.
— Мастер Бладиснберг!
На этот раз он не воспользовался голосовой трубкой. Вместо этого он перегнулся через край магистрали доступа, и Павал Бладиснберг появился у основания лестницы, глядя вверх.
— Да, сэр?
— Это то, за чем мы пришли, Павал, — просто сказал Барнс. — Пусть это зачтется.
Епископ воинствующий Барнебей стоял на втором этаже одного из складов на берегу канала, глядя в подзорную трубу на уродливое черное чудовище, поворачивающееся, чтобы направить свои пушки на его беспомощные баржи, и пытался не выругаться.
Это было тяжело.
Лэнгхорн! Как, во имя Шан-вей, они добрались за два дня — два дня! — до Гуарнака, и никто даже не предупредил меня об их приближении?! Неужели они только что пролетели через все, что находится между этим местом и побережьем?! Где, черт возьми, был семафор?! Черт возьми, если уж на то пошло, неужели никто, кроме меня, никогда не слышал о конных курьерах?!