— Рад, что вы одобряете, — сказал Уилсин, осторожно проверяя место удара.
— Чертовски правильно, что я это делаю! — Хаусмин покачал головой, в глазах его горел отстраненный огонь, когда он обдумывал возможности, приоритеты и трудности. — Это займет — что? Еще пять или шесть месяцев? — чтобы направить Зоша и Нармана в правильном направлении, чтобы собрать все это воедино, но к этому времени в следующем году — может быть, раньше — у меня будет настоящая сборочная линия, а в Мейкелберге и на озере Лайман я смогу запускать их с самого начала..! — Его взгляд снова сфокусировался на священнике. — Наша эффективность значительно возрастет, Пейтир, и это будет благодаря вам.
— Нет, это будет благодаря вам, мастеру Хантиру и мастеру Тайдуотеру, — не согласился Уилсин. — О, я с благодарностью приму похвалу за то, что указал вам правильное направление, но то, что Мерлин называет гайками и болтами, должно исходить от вас и ваших жирных, маслянистых, удивительно творческих приспешников.
— Не думаю, что они вас разочаруют, — сказал ему Хаусмин с еще одной ухмылкой. — Я говорил вам, что Брад предложил мне в прошлый вторник?
— Нет, не уверен, что вы это говорили, — немного осторожно сказал Уилсин, задаваясь вопросом, что ему придется изменить в форме Запретов, чтобы разрешить на этот раз.
Брад Стилмин был старшим инженером Хаусмина по транспорту, человеком, который проектировал и контролировал строительство каналов для барж, перевозящих по реке Делтак тысячи и тысячи тонн угля и железной руды, необходимых литейным заводам Хаусмина. Его мозг был таким же острым, как у Зоша Хантира, но он также обладал упорством бульдога, который имел тенденцию пробиваться прямо сквозь препятствия вместо того, чтобы находить пути их обхода. Термин «подход грубой силы» иногда слишком хорошо подходил Стилмину, хотя, честно говоря, бывали и такие моменты, когда он был способен на хитрость. Это просто не было для него естественным.
— Ну, ты же знаешь, что именно он прокладывал здесь железные дороги в процессе строительства, — сказал Хаусмин, и Уилсин кивнул. Как и многие инновации Хаусмина, вагоны, запряженные драконами, которые тот использовал для перевозки угля, кокса, железной руды и полусотни других тяжелых грузов, были скорее усовершенствованием чего-то, что существовало веками, чем совершенно новой концепцией, хотя никогда не использовалось в тех масштабах, которые он представлял.
— Он проделал хорошую работу, — продолжил Хаусмин, — и на прошлой пятидневке спросил меня, что я думаю о прокладке железной дороги отсюда до шахт. Я сказал ему, что считаю это интересной идеей, но, честно говоря, учитывая, как много мы уже продвинулись с открытыми каналами, особенно теперь, когда мы можем применять пар на баржах, мы вряд ли сможем переместить достаточно дополнительного тоннажа, даже с тягловыми драконами, чтобы оправдать отвлечение такого большого количества железа и стали от других наших проектов. Именно тогда он спросил меня, почему нельзя было бы взять одну из наших новых паровых машин, уменьшить ее и использовать, чтобы тащить целый караван вагонов.
— Он придумал все это сам?
— Вы только что назвали моих приспешников «удивительно изобретательными», Пейтир, — ответил Хаусмин с широкой гордой улыбкой. — И вы были правы. Я подумал, что, возможно, мне придется подтолкнуть одного из них к этому предложению, но Брад опередил меня. На самом деле, он практически танцевал с ноги на ногу, как маленький мальчик, которому нужно бежать, когда он спросил меня, не могли бы мы, пожалуйста, изменить некоторые из наших приоритетов, чтобы позволить ему построить свою паровую железную дорогу.
— О боже. — Уилсин покачал головой. Затем он сделал еще один большой глоток виски, опустил стакан, и его серые глаза сверкнули на промышленника. — Знаете, у Клинтана лопнет кровеносный сосуд, когда он услышит об этом. На этот раз я гарантирую это, и я действительно хотел бы, чтобы у нас была возможность понаблюдать, как он пускает пену, когда он это делает.