Не то, чтобы Астанин чего-нибудь боялся, однако нет-нет, а проскальзывало неприятное тревожное чувство, и он без конца расспрашивал об ощущениях всех своих знакомых и родственников, которые уже прошли курс генетической трансформации. Как он мог догадаться, друзьям пристрастные допросы порядком надоели, однако, помолодев, они снисходительно относились к причудам продолжавшего дряхлеть пожилого человека, который в действительности был на десяток, как минимум, лет моложе их самих...
Его самоедство было прервано серией негромких гудков - "Колмогорова" вызывала одна из научных групп. Новиков докладывал, что у него никаких проблем, все хорошо и спокойно, только вот планету нашли очень странную.
- Точнее, не странную даже, а очень интересную,- поспешил исправить оговорку молодой научник.- У нее атмосфера - как собирательная линза с фокусом в несколько сотен километров. Или даже не сотен, а тысяч. Мы назвали ее Лана.
- Хорошая оптика,- заметил Дихнич.- Через такое "стеклышко" можно запросто рассматривать планеты у соседних звезд. Атмосфера, небось, из углекислого газа?
- В основном,- подтвердил Новиков.- Но есть и примеси...
- Нейтральные газы в количестве менее одного процента,- лениво подсказал Тигайчук и зевнул, прикрывшись планшетом.- Природа небогата на выдумку. Сколько уже их было, таких миров.
Командиру стало даже жалко Новикова, настолько тот выглядел растерянным.
- Не огорчайся,- сказал Ярослав,- в конце концов ты биолог, а планетологов в твоем подразделении нет вовсе. Но вообще-то начальнику группы полагается быть в курсе работ в смежных областях. Имей в виду.
Попрощавшись, он разомкнул линию связи, соединявшую звездолет с далекой Ланой. Разговор в рубке успел тем временем переметнуться на новую тему. Теперь в центр внимания перекочевала проблема, по каким причинам все продвинутые космические народы, кроме людей, прекратили совсем или прекращают активную межзвездную экспансию.
Причин для недоумения действительно хватало: лимхи, капуцины и кальмароиды, обладавшие мощнейшими звездолетными армадами, неуклонно сворачивали колонизацию далее самых благоприятных для жизни миров, предпочитая благоустраивать уже заселенные планеты и перестраивать остальные небесные тела во внутренних системах, делая их пригодными с точки зрения обитания. В то же время земляне, звездные владения которых были стиснуты почти со всех направлений границами соседних держав, интенсивно продолжали исследовать звезды, попавшие в территориальное пространство Человечества, и даже вырвались на межгалактический простор, намереваясь достигнуть карликовой галактики из созвездия Змеи, расположенной в ста тысячах световых лет от Млечного Пути и Солнца.
Сам Астанин в последние год-два тоже засомневался, стоит ли Земле, имеющей массу экономических, социальных и прочих проблем, содержать колоссальный флот звездолетов и станций инструментальной разведки, и не окажется ли такое напряжение сил, брошенных на штурм Галактики, роковым для сравнительно молодой человеческой цивилизации. Люди уже овладели сотнями кислородных, но не имеющих высокоразвитой жизни планет, а также многими тысячами планет, которые трудно было назвать иначе, нежели неисчерпаемыми складами полезных ископаемых.
При таких обстоятельствах Человечество могло бы в принципе позволить себе полувековую передышку и, подобно своим соседям по галактическому Спиральному Рукаву, сосредоточить усилия на более насущных делах и заботах. С другой стороны, сворачивать работу Дальней Разведки без особых на то причин представлялось - и не только звездолетчикам - очевидной и несомненной нелепостью.
Собравшаяся в рубке молодежь пыталась оправдать поведение ближайших цивилизаций сложностями внутриполитического положения и родившейся совсем недавно гипотезой о возможной цикличности интереса к изучению космоса. Теория эта входила в моду и находила новых приверженцев в разных слоях земного общества. Хотя почти все солидные теоретики понимали ее наивность и беспомощность, многим подобное объяснение представлялось вполне правдоподобным. Да что там люди - даже Радик признался как-то, что его раса не имеет достаточной информации о привычках и предрассудках биологических разумных существ, чтобы составить собственное мнение на сей счет.
Но у Астанина своя точка зрения имелась, и, послушав немного, он решил ее высказать.
- Не кажется ли вам,- оказал командир,- что стремление к звездам заложено в людях глубже сознательного уровня, подобно любознательности или чувству прекрасного? Вот, например, мой внук. Крокодиленышу восемь месяцев. Если посадить этого шалопая в центр кровати и накидать игрушек, он, вместо того, чтобы возиться с погремушками, обязательно подползет к краю и попытается заглянуть - что, мол, там дальше! Потом сползет на пол и поковыляет на четвереньках в коридор, на балкон, в другие комнаты... Вы понимаете? Может быть, во всех нас заложена генетически эта необъяснимая иначе потребность - любой ценой заглянуть за грань доступного?
- Все действия разумных существ, да еще в таких масштабах должны иметь какое-то целесообразное обоснование и толкование ,- заметил Дихнич.- Чисто психологического позыва тут недостаточно, нужны материальные причины.
- Со временем объявится и экономическая потребность! - воскликнул молчавший до сих пор Бахрам.- Не сомневайтесь: едва мы доберемся до соседних галактик - сразу же обнаружится, что людям без них никак не обойтись.
Первого пилота поддержал третий:
- Люди мечтали о полетах к звездам уже в средние века, когда проблема не стояла даже в самой отдаленной перспективе. То же самое получится и с галактиками Местной Группы - они запросто могут понадобиться Человечеству лет через сто или двести. Потому-то, наверное, уже сегодня начинаются разговоры: дескать, неплохо бы восстановить или выстроить заново несколько пульсарных перемычек.
Звездолетчики согласились, что наверняка получится, как говорят Бахрам и Славик. Тигайчук всерьез посоветовал командиру написать на эту тему статью для какого-нибудь солидного журнала вроде "Вопросов космонавтики". Ярослав, скривившись, ответил: мол, нечего делать из него классика новейшей философии. Молодежь наперебой принялась возражать, но потом дискуссия непроизвольно свернула на совсем другие темы и завершилась только часа через два с небольшим, когда вышел на связь начальник научного отряда Вартанян, попросивший принять на борт десантный планетолет его группы. Не без сожаления прервав на полуслове интересный разговор, Радик запустил главный двигатель, перебросив звездолет на мизерную дистанцию в тридцать два парсека, и вскоре началась обычная суматоха: вернувшиеся обменивались впечатлениями со встречающими, а роботы тащили в хранилища контейнеры с образцами.
В эти минуты и пришло встревожившее всех сообщение от научно-исследовательской группы на планете Лана.
Новиков передавал, что к системе оранжевого гиганта, где они сейчас находятся, приближается тело, имеющее сверхсветовую скорость. Режим работы двигателей не соответствует параметрам ни одной известной человеку конструкции - таких кораблей не строили ни на Земле, ни в Галактическом Содружестве, ни на планетах кальмароидов и капуцинов.
- Намечается контакт,- резюмировал Ляпунов и вопросительно посмотрел на командора.
- Идем к ним,- распорядился Астанин.- Радик, выйдешь из гиперпространства как можно ближе к планете. Передайте Новикову, чтобы готовился к эвакуации. Степан, предупреди группу Самсонова - пусть немедленно докладывают обо всех неординарных событиях - мало ли что...
Немного погодя, когда стартовавший с Ланы планетолет с людьми Новикова уже приближался к висевшему над планетой "Колмогорову", Ярослав самокритично подумал, что совсем недавно считал эту исследовательскую группу самой неудачливой из трех.
Первой, неделю назад, была оставлена в системе аномальной цефеиды команда астрофизиков, которой руководил Сергей Самсонов. Потом Вартанян (хотя от начальника отряда вовсе не требуется личное участие в десантах) забрал лучших астробиологов и планетологов для изучения очень интересной во всех отношениях планетки с хлорной атмосферой.