– Возможно, это поможет отбросить любые сомнения.
Атали неуверенно протянула руку. Пальцы сомкнулись на мешочке. Но тролль тоже сжал мешочек, не отдавая. Бровь мужчины вопросительно взлетела вверх.
– Она почти не может пользоваться магией, – выдохнула Атали. – Точнее, совсем не может. У нее случаются припадки. Я думаю, это вызвано жестоким обращением. У нее потеряна связь с собственной силой. Бедняжка.
Тролль не выпускал мешочек:
– И зачем она тогда Йотуну?
– Он захватил ее в туманах.
Тролль поморщился.
– Йотун никогда не был любителем… С чего бы вдруг ему менять свои привычки? Может, ты просто лжешь мне?
– Я бы не посмела! – горячо заверила его Атали.
– То есть ее нельзя отправить к ведьмам, потому что она не обладает магией?
– Она обладает. Просто… она не может направить силы. И как будто магия есть, но она не находит точки, куда ее применить.
– То есть Йотун решил продемонстрировать королю… кого? Просто человечку, которую случайно изловил в туманах?
Тролль задумался, свободной рукой потер подбородок.
– Он всегда был непредсказуем, – сказала Атали. – И как Тень короля не раз и не два шокировал двор. Так скажем, он не оставался незаметным.
– Интересная догадка, – мужчина ловким движением выдернул из ее руки мешочек, но потом со вздохом достал несколько монет и вложил тролльчанке в руку.
Наставница едва могла скрыть свое разочарование.
* * *
Поздним вечером я пересказала увиденное Йотуну.
Он улыбался.
– Что тебя развеселило? – спросила я.
– Наложницы, если хотят быть незамеченными, наряжаются вдовами. Так их никто не тревожит, и они могут передвигаться по городу, не опасаясь быть узнанными. Но Атали даже не подозревает, как ее выследили и подслушали. Но этот разговор и правда весьма интересен для меня. Видишь ли, сейчас существуют две влиятельные партии. Одна, так скажем, радикальна и настаивает на скорейшем завоевании Миравингии и изгнании людей, другая же за примирение и заключение мирного договора. А между этими двумя существуют бесчисленные оттенки мнений.
– А король? Чего хочет король?
– Сохранить корону. Поэтому ему важно бросать кость то одним, то другим. Держать своих лордов недовольными, но не слишком. Давать надежду, но по капле.
– Это сложно.
– О, да. Тем более, что у его величества есть… некая необъяснимая приязнь к людям, – Йотун поджал губы.
– Ты говоришь о ведьмах?
– И о них тоже.
– Так значит, он все-таки за перемирие?
– Не вполне.
– А тот тролль? С которым говорила Атали?
– Судя по описанию, это был Лейв, – задумчиво сказал Йотун.
– Он выглядел высокомерным и воинственным, – поделилась я своим мнением.
– Однако сейчас он выступает за перемирие с людьми. Во всяком случае, временное.
– И он хочет узнать, к кому ты теперь присоединишься? – догадалась я.
– Да. Так как теперь я возвращаюсь во дворец, это дает основание полагать, что мое влияние будет восстановлено. А значит, мне предложат присоединиться к одним или другим.
– Атали посоветовала бы два одинаковых комплекта украшений. Один продать, а другой демонстрировать обоим поклонникам, – мрачно пошутила я.
Йотун рассмеялся. Громко и искренне.
– Вся суть политики от бывшей наложницы. Лучше не принимать никакие подарки, а отсрочить выбор, насколько это возможно.
У меня хватило ума не спрашивать, к кому хотел бы примкнуть Йотун. Вместо этого я поинтересовалась:
– Тебе удалось изловить то чудовище?
– Еще нет. Но мы расставили ловушки. Он хотел сбежать к людям, но теперь не выйдет из туманов. Нам стало интересно, что это за существо. Теперь поймать его вопрос чести.
– Так получается, ты еще не скоро вернешься?
– Что, Мальта, не терпится меня увидеть, чтобы продемонстрировать полученные от Атали знания? Это произойдет довольно скоро. Через три дня.
Колдун был в хорошем расположении духа, и тогда я решилась.
– Есть еще кое-что. Со мной в доме была одна девушка… тролльчанка. Ее зовут Тисса. Она попала в беду, ее покровитель – Маг. Он с ней крайне жесток. Йотун… скажи, нельзя ли ей помочь?
Я как могла обрисовала ситуацию.
Йотун помолчал, что-то прикидывая.
– Мне не хочется давать тебе ложную надежду, – помолчав, ответил он. – Признаться, я думаю, что в этом случае помочь ей невозможно.
Слова были тяжелые, точно камни, и отдавали полынной горечью.
Я знала только одного человека, точнее, нечеловека, который мог бы помочь Тиссе. Люк – новая Тень короля.