Вчера на тротуаре ей попалась навстречу ватага молодых и развязных подростков, одетых как попало. Должно быть, фабричные или грузчики, или бог их знает кто. Преградили ей дорогу, глупо смеялись, распускали руки, предлагали пойти с ними. Насилу вырвалась. Ещё долго в её ушах звенели непристойности. А был бы рядом Петя, он бы им надавал. А был бы рядом гвардейский полковник Павлов, что недавно выписался после ранения, так к ней никто и на пушечный выстрел не подошёл бы. Не посмели бы.
Ксения отошла от окна, взяла книгу. На её страницах храбрые рыцари повергали зло мечом и копьём, а прекрасные дамы дожидались их в высоких башнях, вышивая платки и гобелены. И однажды, когда уже пропадала всякая надежда, вдруг раздавался стук копыт, трубили трубы, опускался подъёмный мост, и появлялся Он, а она, вся в белом, сбегала по винтовой лестнице и падала прямо в объятия своего верного рыцаря, такого же прекрасного и молодого, как и тот юноша, что когда-то уезжал отсюда в Крестовый поход.
Глупо. Устарело. Она с ума сойдёт, дожидаясь в этой полупустынной квартире своего счастья. Надо что-то предпринять, но что? Петя… Ну, мало ли кто его провожал, может быть сестра? Кузина? Не мог же он так, бесповоротно, без объяснений…
Она вошла в свою спальню и осмотрела книжную полку. Вот рыцарские романы, вот Эмили Бронте, а вот рассказы о Блаженной Ксении Петербургской. Всё такое разное, но нужное, чтобы приуготовиться к настоящей жизни. А вот она, настоящая жизнь, в скрипе повозок и чавканьи вынимаемых из дорожной грязи калош во время Ледяного похода, в предсмертной просьбе «Воды, сестра» умирающих воинов, несомненно обретающих Царствие Божие. В восхищении достоинством бывалых офицеров, их бравадой ранениями, философской задумчивостью или искромётным юмором перед лицом страданий и смерти.
Ксения понимала, что ей никак не получится стать такой, как её мать, тихой, смиренной, привыкшей к одиночеству и томительному ожиданию под мерное тиканье часов, коротавшей время за вязанием. Жившей в томительном ожидании приезда мужа, в торопливом ожидании взросления и счастья детей, в тревожном ожидании старости…
Нет, она хотела вновь оказаться в гуще событий, среди геройских мужчин. Хотела опять быть им полезной, выхаживать и спасать. Только уже непосредственно на фронте, в атмосфере близких боёв. И там встретить Петю, и там с ним объясниться. И, может быть, пойти на решительный шаг, обвенчаться с ним, прямо перед боем, в каком-нибудь простом сельском храме. И не разлучаться с ним потом до конца жизни.
Мысли носились как вихрь, путались. Ксения то внутренне вспыхивала, то успокаивалась и вновь задавалась тысячью вопросов. Наконец она утомилась и стала молиться. Помолившись, поняла, что всё в её голове обрело ясность, и решение наконец пришло.
Сон унёс её в светлую страну фей. Больше не было никаких угрюмых солдат, ничего страшного. Только покой. Если бы сейчас кто-то посмотрел на Ксению, то увидел бы её улыбку в свете заглядывающей сквозь окно луны.
Июнь 1919 г.
Красные армии, словно льдины – смело вдруг майским половодьем. Добровольцы перешли в наступление в Каменноугольном районе, Донцы вновь нацелились на север Области Войска Донского, на помощь Вёшенским повстанцам, Кавказская армия неумолимо приближалась к Царицыну. Боевой дух белого воинства вырос, словно сама весна щедро подпитывала его теплом. Давно подмечено было – в лютый мороз имеют успех Красные, весной же и летом вся Природа стоит за Белых.
Фронт вновь стал огромным, дугой вытянувшись от Одессы до Волги, устремлённым на Север, на Москву. На его вершине наступали полки, носившие имена тех, кто зимой 1918 года с горсткой людей уходил в Ледяной поход: Корниловцы, Марковцы, Алексеевцы. И герои похода «Яссы – Дон», отважные Дроздовцы. Их вождей уже не было в живых. Не жалея себя, с полной самоотдачей и самоотречением они создавали Добровольческое, Белое дело. Теперь оно разрослось в лавину и, казалось, было близко к победе, как никогда.
Так виделось и рядовым добровольцам, таким как Пётр Теплов, и офицерам, это настроение охватило и штаб, и самого Главнокомандующего, генерала Деникина. И несмотря на многие проблемы: плохое снабжение, недостаток людей на таком огромном фронте, банды анархистов в тылу, неудачи на Восточном фронте войск адмирала Колчака, разногласия с союзниками – англичанами и французами, мало кто в начале лета 1919 года сомневался в скорой победе над большевиками.
Марковский полк, вырвавшись из лабиринта шахт, станций и посёлков Донецкого бассейна, двинулся в наступление на Белгород. Петя, вернувшийся в строй после болезни, неожиданно получил две поперечные лычки на свои чёрные погоны, означавшие младшего унтер-офицера, и был прикомандирован к штабу полка «для особых поручений», став по меткому выражению сослуживцев «Фигаро», который «то здесь, то там». Вот и пригодились навыки верховой езды, которые Петя осваивал ещё ребёнком на Ростовском ипподроме. Но иногда, в особых случаях, давали и автомобиль. Кроме того, в обязанности Пети теперь входило ведение штабной переписки. Но он отдалился от фронта, о чём, конечно, жалел.