Я замер в ожидании решения.
- ...Ничего!
- А?
- Постараюсь сделать так, что она никогда не выиграет голосование.
- Черный пиар? Шантаж и угрозы? Взятка?
Нора широко улыбнулась.
- Зачем распылять силы на такую ерунду? Есть множестве более простых и менее затратных способов. Чтобы не допустить фальсификации на выборах, для голосования используются телефоны студентов. Однако данные с них отсылаются на университетский сервер. А вот там полученные цифры уже можно подкрутить в нужную сторону. Мне нравится целеустремленность Паулины, так что отрыв от лидера будет минимальным.
Такая «доброта» сродни утешительному призу - с полноценным он всё равно не сравнится, а напоминать о проигрыше будет. Интересно, как Яманкан отреагирует на то, что её обошли всего на десяток голосов? Учитывая список её отрицательных качеств - наверняка болезненно для окружающих.
- И как, зная такое, мне теперь находиться возле неё?
- Боишься мук совести? Брось. Если испытываешь чувство вины из-за того, что Паулина не станет президентом, то избавься от него как можно скорее. Её место на кафедре контаминации, пусть она и продолжает это отрицать. Считай это практикой: внедрение, наблюдение, саботаж.
- С последним вы и без меня уже справились.
- Тогда у тебя на душе должно быть ещё легче. И, сам понимаешь, о нашем разговоре ей ни слова.
- Не дурак, понимаю.
Я невольно стал причиной того, что амбициям Яманкан не суждено будет сбыться. И она даже не узнает, почему. Она сильно просчиталась, когда решила, что раз я был знаком с Норой до Университета, то смогу быть ей полезен. Вот только она не поняла, что я являюсь её тайным информатором в группе… да и на всей кафедре. Фельдъегери-кураторы не обязаны были заниматься подобной работой, но Нора, действуя по принципу «с паршивой овцы - хоть шерсти клок», наказала мне следить за окружающими и докладывать ей, если кто-то из студентов будет готов совершить преступление. Именно преступление. Мелкие хулиганства и нарушения правил были ей неинтересны. Таких как Нора, задействовали только если эспер начинал применять способности против людей.
- Можно вопрос?
- Конечно.
- Какой смысл в кафедре контаминации? И почему из неё не переводят? Обычный студент ведь может перевестись к нам, но обратно уже нет.
Нора задумалась.
- Боюсь, не смогу ответить.
- Но ответ вы знаете?
Нора кивнула и вновь улыбнулась. Беседа подошла к концу, но она не торопилась меня отпускать, продолжая оценивающе рассматривать. Под её пристальным взглядом стало не по себе - ладони тут же вспотели, а в горле пересохло.
- Что-то ещё? - я постарался разорвать неловкость.
- Никуда не торопишься? - с лукавой искоркой в глазах спросила она, словно и не знала, что у лентяев и одиночек никогда не бывает планов.
- Срочных дел, вроде, нет, - я постарался сохранить лицо, чтобы не выглядеть настолько уж несчастным.
Скрипнув кожей, Нора встала с кресла.
- Иди за мной. Хочу кое-что показать.
Мы вышли в коридор, но вместо того, чтобы пойти к выходу, направились к узкой служебной лестнице. Поднявшись на четвертый этаж, прошли по длинному коридору, свернули в большой зал, уставленный высокими стеллажами с книгами и, наконец, уперлись в маленькую дверь.
Нора приложила руку к панели на стене, и электрозамок звонко щёлкнул, впуская в комнату без окон, где не было ничего, кроме массивного стола, на котором лежали пять папок-регистраторов, и картин в вычурных рамах. Картин было четыре, а вот рам, как и папок, пять. Вместо холста на последней висела картонка с вопросительным знаком. На остальных были нарисованы лица людей. По уровню исполнения, портреты могли потягаться с шедеврами из Третьяковской галереи.
- Мы их называем Проклятыми. Пятёрка, которая принесли больше всего бед за одиннадцать лет. Конечно, делинквентов значительно больше, но все их преступления не идут ни в какое сравнение с этой компанией. Их жертвы исчисляется тысячами. По нынешним меркам способности этой пятёрки нельзя назвать выдающимися… кроме эспера с Котлина… но в первые годы никто не знал как бороться с подобными им. Сейчас фельдъегери никогда бы не допустили появления Изофронта или М-Восемь. А сейчас что-то сделать с ними уже трудно. Узнаешь кого-нибудь?
- Только двоих. Вот эта - Северная ведьма, - я указал на портрет мордастой девахи с мелированными волосами и безвкусным макияжем.
Нора фыркнула.
- Можешь называть её Вологодской ведьмой как и все мы.
Эвфемизмы - бич нашего времени. Благодаря их негласному влиянию мы получили поколение рафинированных людей, которые любят возмущаться всякий раз, когда слышат что-то неприятное. Конечно есть и те, кто благосклонно относится к ним, поскольку они развивают ассоциативное мышление и обогащают язык. Но как по мне - отнимают они гораздо больше. То, что жирного человека уже нельзя публично назвать свиньёй, заставляет страдать и вытягивать из памяти слово «бодипозитив».
Когда Ольга Шуйская превратила несколько тысяч гектаров в зону отчуждения, её дали прозвище по названию области, где всё случилось. Но время тогда было тревожное. Правительство была в панике и не представляло, как противостоять угрозе из наделенных огромной силой подростков. Цензура работа на полную катушку, отыскивая «опасные проявления» там, где их даже параноики бы не усмотрели. Поэтому СМИ была дан приказ: заменить топоним из её прозвища его на более абстрактный. Так Вологодская ведьма за одну ночь превратилась в Северную.
- Советую запомнить её лицо, - загадочно сказала Нора.
- Зачем? - мой радар сразу засек недоброе.
- Просто запомни, - не стала вдаваться женщина в детали. - А кого ещё знаешь?
Я указал на портрет мужчины одного с Норой возраста. Его лицо было единственным, которое крест-накрест пересекали две красные полоски скотча. Роман Якушев. Он был сороковым по счету эсперов, зарегистрированным государством. И за этот номер его стали называть Сорокой. Его способность была в создании локального поля под названием «энергетический конвертор». В его пределах, энергию источника эспера можно было преобразовывать в любую другую - кинетическую, тепловую, гравитационную, электрическую. Однако такой широкий спектр умений имел и ограничение. Если он мог ударить электричеством с силой электрошокера, то электромант - обуглить до костей. Диапазон возможностей больше, а вот сила значительно слабее.
До появления Якушева существовало три догмата о эсперах: от способности нельзя избавиться - только подавить с помощью ежедневного приема препаратов; способность нельзя передать простому человеку; способность закрепляется навсегда и сменить её нельзя. Именно третий ему нарушить и удалось. Якушев проработал на государство почти три года, прежде чем узнал, что его белок-идентификатор умеет проникать в клетки и перезаписывать ДНК, заставляя вырабатывать в чужом организме свои копии. Работало это только в телах других эсперов, но эта возможность оказалась очень востребованной. У многих способности были либо слишком слабые, либо откровенно бесполезные и от желающих измениться не было отбоя. Постепенно он сколотил группу единомышленников, которые вскоре стали зарабатывать деньги самым прозаическим способом - грабить банки.
Эсперами, промышлявшими налетами заинтересовались фельдъегери и вскоре они вышли на Якушева. Но операция по задержанию была спланирована из рук вон плохо и закончилась провалом и гибелью десятков гражданских. Якушеву удалось сбежать и его ловили ещё несколько лет, прежде чем, наконец, смогли убить где-то на Филиппинах. Там он руководил небольшой частной военной компанией, состоящей из эсперов, которым передал свою способность. Но с его смертью создание новых эсперов-конверторов не прекратилось. Теперь любой, чью способность обходительно классифицировали как «неудачную», мог поменять её. Иронично, что по имени преступника-вектора их стали называть «сороками».
- А... ну этого-то все знают! Из-за него мы имеет целый выводок грёбаных дамагеров! - казалось, что Нора готова была плюнуть на пол.