- Было бы здорово! - обрадовалась Майская.
- Ладно, всё равно по пути… наверное. Я не знаю где она живёт.
Майская заулыбалась и побежала к выходу. Она тут же попыталась завязать беседу о какой-то ерунде, но вот вести пустые разговоры «ни о чём» я не умел. Хотя начни она расспрашивать о моей жизни, я тоже бы не много рассказал. Минут через десять она поняла, что ничего кроме «ага», «ясно» и «наверное» она из меня не вытянет, и мы пошли молча.
В студгородке учебные корпуса от общежитий отделял огромный парк, который к концу сужался, выступая своеобразным разделителем между женскими и мужскими половинами. Общежития парней шли вдоль склона гор, а вот девушкам досталось более удачное место - у реки.
Миновав парк, мы свернули на «женскую половину» и теперь шли по дорожке вдоль набережной. Хоть полдень уже миновал, воздух остывать не собирался, и жара стояла нестерпимая. Даже цикады, чей треск был чем-то привычным, поутихли. Я шел смотря под ноги и периодически смахивал со лба пот. Майская достала из сумки тетрадь и принялась обмахиваться. Сидеть в своих комнатах сейчас могли только конченые мазохисты - или такие отщепенцы как я - поэтому все студенты высыпали на улицы, спасаясь от жары в тени деревьев, где гулял хоть и слабый, но всё же освежающий ветерок с гор.
С громким свистом на противоположном берегу пронесся грузовой маглев и исчез в глубине долины. Там всё ещё что-то строили, и с побережья регулярно подвозили стройматериалы. На паре вагонов я успел разглядеть красные логотипы «Иммель». Странное чувство: видеть ставшую привычной символику этой компании и одновременно идти рядом с дочерью её владельца.
Общежитие, в котором жила Яманкан, отличалось от других только декоративным каменным забором и яблочным садом под окнами. В остальном типичное здание: три этажа, один подъезд с раздвижными стеклянными дверями, высокие окна до пола.
Майская приставила свой телефон к замку у дверей, и створки разъехались в стороны. Хоть парни и девушки жили порознь, но ходить друг к другу не возбранялось. Всё-равно из-за антифертильных имплантов беременностей никто не опасался. Однако, чтобы попасть в здание, всё равно нужно было быть того же пола, что и жильцы.
Мы поднялись по лестнице на третий этаж и оказались в просторном коридоре с дверьми по обе стороны. На счастье, нам так никто и повстречался, поскольку ловить на себе двусмысленные взгляды мне не хотелось. Майская уверенно - наверное уже бывала в гостях у Яманкан - подошла к двери с табличкой «309», на которой висела бумажка с написанным от руки текстом:
Уехала по делам. Не волнуйтесь - скоро вернусь.
Я с укором посмотрел на спутницу, которая, наверное, готова была от стыда провалиться под землю.
- Не находишь иронию в происходящем?
- Иронию?
- Оптимистка считала, что случилось нечто ужасное, а пессимист был уверен, что всё хорошо.
- Но почему она не предупредила?
- Очевидно, случилось что-то срочное, и у неё не было времени предупредить. Тем более, она написала, что вернется - не волнуйся. До девяти ещё много времени.
- Верно... - сказала девушка и неловко улыбнулась. - Прости, что отвлекла. Ты и вправду оказался прав.
- Не извиняйся. Ты просто волновалась за подругу - это не преступление, - уверенным тоном сказал я.
Молча мы покинули общежитие. Несколько болтающих девушек уже вернулись с занятий. Завидев нас, они тут же замолчали, изо всех сил стараясь делать вид, что ничего не заметили, но Майская мигом залилась краской. Что за неестественная реакция? Ты точно родилась в этом веке, а не в позапрошлом? Краснеть от одной мысли, что кто-то мог заподозрить тебя в непристойном поведении - перебор для текущей эпохи.
- Тебе в какую сторону? - совершенно буднично спросил я, однако ответ был мне важен как никогда.
- Я живу в паре зданий отсюда, - Майская махнула рукой в сторону идущих дальше вдоль улицы домов.
- А мне туда, - я указал в совершенно противоположном направлении. - Не по пути, значит. Пока. Увидимся вечером!
Я хоть и пытался вести себя непринужденно, но со стороны, наверное, смотрелся странно. Надеюсь, Майская спишет это на неловкость от её компании. Есть у меня аура застенчивого мальчика, волнующегося в присутствии противоположного пола.
- Пока! - неловко приподняла она руку на высоту груди и, поправив сползающую с плеча сумку, пошла домой.
Я развернулся и пошел в другую сторону, мысленно считая шаги. Досчитав до пятидесяти, я обернулся. Майская уже скрылась за изгибом улицы, но только подождав для верности ещё пару минут, пошёл обратно. Убедившись, что меня никто не видит, приложил телефон к домофону, и двери послушно распахнулись.
Когда Нора меня вербовала, я в порыве несвойственной мне меркантильности выбил право расширенного доступа. Так что теперь мой телефон отпирал гораздо больше дверей, чем телефон рядового студента. Главное условие - ни в коем случае не допустить, чтобы об этом узнали посторонние, иначе вернут обычные права.
Мягко ступая и постоянно озираясь, я поднялся к квартире Яманкан. Записка на двери никуда не делась, но теперь, когда рядом не было Майской, я мог внимательнее её изучить. В почерковедении я разбирался как свинья в апельсинах, но определить, что писала не Яманкан смог легко. Перед брифингом в аудитории она написала имена конкурентов на доске, так что у меня был образец для сравнения. Писала она ровной прописью, а здесь текст был накидан корявыми печатными буквами. Да ещё и скачущими по высоте и размеру, будто автор впервые за годы взял маркер.
Я коснулся пальцами ручки двери и медленно потянул вниз. Замок щелкнул и дверь подалась в мою сторону. Не медля ни секунды я запрыгнул в комнату и захлопнул за собой. Двери в общежития были завязаны на телефонах - как только ты выходил в коридор, замок автоматически блокировался. А чтобы запереть дверь изнутри достаточно было шпингалета. Ненавязчивое давление, чтобы студенты никогда не расставались с телефонами.
Квартирка Яманкан была типовой студией восемнадцати квадратных метров: слева маленькая ванная с душем; справа мини-кухня с электроплитой, микроволновкой и холодильником; у окна письменный стол и одноместная кровать. В точности как моя. Только у меня не было пары центнеров металла. Он тут был повсюду: в грубо сколоченных деревянных ящиках лежали бруски и чушки; на вбитых в стену гвоздях висели мотки проволоки; пара медных призм служили пресс-папье для бумаг на столе. Возле ноутбука даже лежало несколько золотых колец.
Можно меня поздравить: теперь я знаю, какая у Яманкан способность.
Но где она - по-прежнему под вопросом. Кончиком пальца я сдвинул дверцу стенного шкафа. На вешалках висела студенческая форма и повседневная одежда. Здесь же на полке лежала уже знакомая бандольера с металлом. Я пробежал глазами по шкафу, чтобы осмыслить увиденное и заметил одно несоответствие: комплектов формы было два. Один грязный и рваный - очевидно он был на ней в момент взрыва, а вот второй блистал девственной чистотой и отсутствием малейших складок. Чувствуя себя больным извращенцем, я поднес лицо к ткани. В ноздри ударил сильный запах, присущий только ни разу не ношенной одежде. Значит, после теракта она приобрела новый комплект. Но студентам бесплатно выдавали два. Тогда где третий? Она выехала из студгородка в форме? Как-то это… рискованно. Нет, в эсперов на улицах не плюют, но на тысячу равнодушных всегда придутся один сумасшедший, который может посчитать, что нападение на эспера - дело богоугодное. Так что большинство тех, кто на выходные уезжал, одевались повседневно.
Закрыв шкаф, я подошёл к столу. Как и следовало ожидать, телефон Яманкан лежал на зарядке возле ноутбука. Долину можно покинуть лишь двумя способами: на машине, миновав блокпост в паре километров отсюда, и маглевом. Но для обоих нужен телефон.
Я коснулся кнопки включения. На экране тут же появилось предложение приложить палец для идентификации и счетчик с одиннадцатью непрочитанными сообщениями. Наверное, там есть и моё.