— Ну и рыжий! Вот это конь! — восхищались в толпе.
— Смотри, как конь Сыдыка слушается седока! — радовались сторонники Сыдыка.
— Темно-рыжий жеребец уже слабеет, — беспокоились другие.
— Надо было посадить Туменбая на лысого жеребца. Как бы этот не подвел!
— Не дай бог!
— И конь у него неплохой, и сам хорошо сидит, — успокаивал их кто-то.
— Все дело в коне. Если конь слабый, в оодарыше лучше не участвовать: может случиться беда.
— Подайтесь немного назад! Съесть Сыдыка с Туменбаем, что ли, собираетесь? — крикнул Карымшак подступившим к борцам зрителям и стал хлестать их лошадей плеткой по крупам.
— Оставь народ в покое, не командуй здесь! — угрожающе посмотрел на него Аалы.
— Я веду себя как положено…
— Не бей лошадей, ишак!
— А ты собака!
— Заткнись! Это я-то собака?
— Ты! И ничего ты мне не сделаешь, свинья!
Стоящие рядом Курман и Джакып набросились друг на друга с плетками. Тугие, узорчатые, как змеиная чешуя, плети, со свистом рассекая воздух, обжигали их спины под тонкой одеждой.
Карымшак и Аалы тоже оказались вовлеченными в ссору. Их кони стояли один против другого, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
— Подрались двое, это еще понятно, — орал Карымшак на Аалы, огревшего Курмана по спине, — а тебе, толстый черт, чего надо?
— Смотрите! Он меня толстым чертом называет!
— Ты… Да знаешь, кто ты? Ты тусклоглазая свинья!
— А ты волком на всех смотришь!
— Это ты, что ли, все?
— Если ты такой храбрый, выходи, будем драться!
— Давай, собирай своих!
— Проклятие твоему отцу, собака!
Собравшиеся разбились было на две враждебные группы, но вмешались мулла Барпы, Бердибай и другие аксакалы.
— Что вы петушитесь, неразумные?
— Праздник в драку превратили!
— Если так будет дальше, нашим двум аилам жить рядом нельзя.
Оодарыш продолжался. Два силача то как беркуты устремлялись друг на друга, то отступали. Большой Сыдык вдруг схватил Туменбая за руку и изо всех сил потянул к себе. Темно-рыжий жеребец пошатнулся, но тотчас же выпрямился, а рыжий конь Сыдыка стоял все так же твердо.
— О аллах!
— Дух предков!
— Хватайте его за ворот!
— Придави ему руку!
Стоял оглушительный крик. Порядка будто не бывало. Иные горячие болельщики, сами того не замечая, спрыгивали с лошадей, снова вскакивали, взывали к духу предков. Туменбай, стараясь перетянуть большого Сыдыка, стащил его с седла и чуть не сбросил с лошади, но тому снова удалось вырваться. Туменбай собрался с силами, коршуном налетел на противника, схватил его за ворот и, дернув к себе, сорвал с коня, словно таволожник со скалы.
— Не отпускай! Тащи его! — кричали сторонники Туменбая.
— Туменбай победил!
— Делите приз! Отдайте, почтенному Шооруку, молдоке и болушу их долю! — потребовали зрители.
После оодарыша страсти разгорелись. Болельщики не могли устоять на месте, наблюдая за скачками на двухлетках и трехлетках. Но на этот раз приз достался ребятам из аила Джакыпа.
— Теперь будет козлодрание! — объявил Саадат и послал двух комсомольцев за оставленной в низине в прохладном месте тушей козла.
Для участия в козлодрании каждая сторона выставила двух всадников. Один всадник на рыжем коне с лысиной на лбу и другой — на светло-сером остановились неподалеку от туши козла; а два других, что ехали на вороном и гнедом, спустились в низину. Расстояние между тушей и каждой из сторон было одинаковое.
Народ на холме с волнением следил за происходящим и шумел больше, чем при оодарыше и скачках:
— Козла поднял Касым!
— Нет! Козел у Джакыпа!
Четверо всадников сгрудились около туши козла, и долго нельзя было разглядеть, что делается в низине. Вдруг Касым на вороном коне оторвался от остальных всадников и помчался, волоча за собой тушу. Но гнедой Джакыпа мгновенно догнал вороного. Касым хотел перебросить свой трофей через гриву коня, однако подоспевший напарник Джакыпа схватил тушу. Снова разгорелась борьба. Шум и крики толпы усиливались. Схватка джигитов становилась все более яростной, каждый старался завладеть козлом и ускакать от противника. В самый горячий момент, когда все четверо вцепились руками в тушу и раздирали ее, как беркут пойманную лису, лошади понесли. Через ямы, бугры, камни они мчали своих всадников к западу. Вдруг вороной Касыма споткнулся и упал. Осмон один не мог устоять, и противники вырвали у него козла.
За тушу боролись потом еще три группы, по четыре всадника в каждой. Приз поделили аксакалы, мулла и болуш.