— Что за калым? — вступила в разговор вторая келин в элечеке. — Не калым дорог, а уважение…
Молодуха с румяными щеками, близкая родственница невесты, взяла за повод коня Саадата.
— Разве вы забыли обычай? Калым получили отец и мать девушки, а тетушкам полагаются особые подарки.
Курман стал теснить конем девушек и молодух:
— Не прячьте невесту, сажайте на коня, пока светло.
Келин, стоявшая с краю, испугалась:
— Апей, что за грубиян?
— Дайте коня невесте!
— Что ты, парень, горло дерешь?
— Апей, сват, — обратилась келин в элечеке к Сапарбаю, — утихомирьте своего друга!
Саадат и Сапарбай продолжали громко спорить с девушками и келин:
— Ну, свахи, тетушки, не задерживайте нас, посадите невесту на коня!
— Девушка наша слишком уж молода… Скакать верхом еще не научилась. Мы уже говорили ее родителям. Они и слушать нас не хотят.
— Жених тоже молод и только сейчас начинает ездить на лошади, но его родители уступили и послали его с нами.
— Э-э, хитрый ты, сват. За словом в карман не полезешь. Да мы-то ведь знаем жениха.
— Ну и что же? Разве он стар? Бросьте свои отговорки, отдавайте девушку.
— Апей! — воскликнула все та же румяная родственница невесты. — Разве наша девушка не достойна уважения, чтоб ее так легко отдавали? Пусть джигиты попросят хорошенько.
Женщины поспорили еще немного, но сдались и усадили девушку на коня. Рядом, ведя коня на поводу, шла ее румяная тетушка. Жениха сопровождал Сапарбай. Люди собрались за аилом и, выстроившись по обе стороны дороги, ждали, когда выедут жених с невестой.
— Как бы не опозорил нас этот мямля Осмон, — проворчал Саадат, — боюсь, не догонит девушку.
— Если не сумеет догнать невесту, исключим его из комсомола, — сказал Курман.
Услышав эти слова, одни рассмеялись, другие стали на сторону Осмона.
— Не может быть, чтоб не догнал.
— Если под девушкой хороший конь, жениху за ней не угнаться.
— Девушка не может скакать, как джигит.
— Когда же киргизские девушки плохо ездили верхом?
— Однажды дочь Чормона схватила за уши волка, забравшегося в загон. Вот какие у нас девушки!
А тетушка успокаивает невесту:
— Не бойся, девочка, с коня не упадешь. Ты же всегда хорошо ездила. Смотри, как бы жених не догнал тебя, а то нам будет стыдно. Скачи смело!
Сколько бы тетушка ни подбадривала племянницу, девушка краснела все сильнее, руки и ноги дрожали. Да и как не трепетать ее юному сердечку? Ведь за ней собирается подобно быстрокрылому ястребу гнаться джигит на горячем скакуне. Как не гореть щекам от смущения? Ведь на нее смотрят сотни людей — старых и молодых, хороших и дурных, мужчин и женщин — и все твердят: «честь», «честь». А вдруг джигит ее настигнет? Мягкий вечерний ветерок гладит девушку по щекам, треплет ее волосы и как бы подбадривает: «Мужайся, девушка, мужайся!»
Жених сидел на статном вороном коне-четырехлетке, под девушкой нервно плясал и пугливо озирался рыжий скакун со звездочкой на лбу. С этих лошадей не спускали глаз целый день, на них с утра скакали, потом давали отдохнуть, затем вновь объезжали. Сейчас шерсть у скакунов блестит, как шкура у выдры, шелковистые хвосты и гривы переливаются, струятся, как вода.
Словно опытный охотник, выпустив ловчую птицу, мчится за ней по горам и лугам, тетушка дала свободу рыжему коню и, как ветер, понеслась за всадницей, ударив своего скакуна плеткой. Дружка тоже вручил поводья жениху. Кони мчались, вытянувшись в струнку, как бы припав к земле, гривы и хвосты развевались на ветру. Через минуту девушка была далеко, только спина ее мелькала впереди. Но жених дважды настигал ее. В первый раз он слегка прикоснулся плеткой к ее спине, а во второй раз — пригнулся и на всем скаку поцеловал девушку в лоб.
Подъехав шагом к собравшимся, жених ловко соскочил с коня и почтительно поклонился родителям невесты. На этом закончились игры и состязания. Старики начали расходиться. Молодые чего-то ждали. Наконец объявили:
— Вечером будет кыз оюн! Приезжайте все. Пусть приходят находчивые келин, стройные девушки и джигиты-весельчаки!
III
Было далеко за полдень. По узкой тропинке, которая вилась по затененному склону горы Орток, ехали четыре всадника. Они достигли горного хребта и остановились на его пологой стороне.
— Прохладно здесь, ни мух, ни оводов, и лошадям приволье, — проговорил Сапарбай, ехавший чуть позади Саадата.
Молодые люди спешились, трава была им по пояс.
— Пусть кони наедятся вдоволь, — сказал Осмон, любуясь высокой шелковистой травой.