— Боюсь, что нас одурачили, — сказал Ларри, — или же мы копали на месте, похожем, как две капли воды, на обозначенное на этом бестолковой карте.
— Мы, конечно, прорыли достаточно, чтобы убедиться, что здесь нет никакого сокровища, — отвечал Томсон.
Роберт в это время лежал, растянувшись на спине и смотря вверх, на вздымающийся против них утес.
— Почему ты ничего не скажешь, Роберт? — окликнул его Ларри.
Вместо ответа Роберт встал, не говоряни слова, и, все еще глядя вверх, начал карабкаться по скале, хватаясь за вьющиеся растения.
— Куда это ты направляешься? — закричал Ларри, теряя терпение.
— Сюда! — откликнулся торжествующим голосом Роберт, исчезая с их глаз. — Полезайте сюда!
Объяснялось его поведение весьма просто. Лежа на спине и смотря на скалу, Роберт заметил темное пятно среди густых растении. Он продолжал с любопытством наблюдать это пятно и увидел, как оттуда сорвалась летучая мышь. Добравшись до пятна, он, оборвав разросшиеся вокруг кустарники, открыл небольшое, похожее на пещеру углубление.
Быстро зажгли свечи и направились в темный проход.
Пещера имела меньше тридцати футов глубины, слегка поднималась на расстояние первых нескольких футов, а затем круто понижалась. Внутри ее было множество летучих мышей. Предупреждающее шипенье заставило исследователей поскорее выйти на воздух.
Вооружившись толстыми палками, они вернулись обратно в пещеру и выгнали и убили до двух десятков змей. Когда пещера была очищена от опасных квартирантов, юноши получили возможность основательно осмотреть ее. Они убедились, что пещера образовалась в твердых горных породах. Ноги их стучали по камням, покрытым вековечною пылью и обломками камня. Ощупали каждый выступ и уголок — нигде ничего, абсолютно ничего!
Томсон наконец пошел обратно к выходу, с недовольным видом, отбрасывая ногою попадавшиеся на пути обломки скал.
— Отказываюсь больше искать! — сказал Роберт, отирая пот со лба. Полагаю, что кто-нибудь опередил нас. Это страшное огорчение для нас. Самое же худшее то, что мы вложили в дело не собственные наши деньги.
— О пролитом молоке плакать не стоит, — сказал Ларри. — Не забудь, что корова все-еще у нас. Идем, Белль! Самое лучшее, что мы можем сделать, это последовать примеру Томсона.
Томсон стоял на коленях у входа, держа в руке обломок камня. Когда юноши приблизились к нему, он попытался заговорить, но у него вырывались только отдельные бессвязные слова.
— Не унывайте и не волнуйтесь, Томсон, — сказал Роберт печально. — Мы почти прогорели, но это ничего не значит. До Пазо мы как-нибудь да доберемся.
— Мальчики! — вскричал вдруг Томсон хриплым голосом. — Мальчики! Мы нашли сокровище Чико! Вот оно… Это один из старых, затерянных испанцами золотых рудников ацтеков!
XIV. Налет горных братьев
Из своих книг "Завоевание Мексики" Прескота и других юноши знали, что во времена испанского владычества Мексика была богата золотом. Знали они также, что большинство источников, из которых добывался этот драгоценный металл, были потеряны для мира втечение многих столетий.
Весьма вероятно, некоторые из этих древних рудников были сохранены ацтеками и переданы ими их потомкам. Возможно, что Белый Волк оказал кому-нибудь услугу и получил в благодарность карту и охраняемую ею тайну.
Юноши чувствовали себя в безопасности от чужого вмешательства, так как в найденном ими руднике не было ни малейших признаков того, чтобы кто-нибудь работал здесь со времен старого испанского владычества. Состояние, в котором они нашли пещеру, указывало, что по крайней мере втечение столетия здесь не побывал ни один человек; таким образом разработка этого рудника не нарушала ничьих прав.
Радостные и бодрые, друзья энергично принялись за работу.
В соседнем овраге они вырубили несколько деревьев, распилили на доски, и из них Томсон смастерил грубый ящик для промывки золота. Это был крайне примитивный способ разработки золота, по он все же мог дать удовлетворительные результаты.
Теперь юноши больше чем когда-либо оценили предусмотрительность Гамильтона, убедившего их взять с собою Томсона. Хотя он был очень полезен им и во время дороги, они только теперь узнали его настоящую цепу. Что касается Пипо, то его оживленное мальчишеское лицо было полной гарантией честности, в которой никто ни на минуту и не усомнился. Хотя по своим годам он был уже совсем взрослый, в душе он был наивен и прост, как ребенок, его забавлял каждый пустяк, а все труды и лишения переносились им шутя. Его хорошо кормили, с ним обращались по-дружески. Это было для него так непривычно, — и чего же еще он мог пожелать? Если работа была тяжела и рабочие часы продолжительны, то ведь и остальные работали не меньше его. А ведь он был задолжавший пеон и раньше работал всегда больше, чем его хозяин. В первый раз в жизни он работал не как слуга, а как равный, и в первый раз чувствовал, что счастлив.