Я гнал несчастное животное как только мог и спустя несколько часов уже услышал звуки битвы. Я приблизился к полю боя и, не долго думая, понёсся в самое пекло, ведь только там могло находиться Итшихи. Я увидел его и несколько мгновений заворожено следил за его яростным страстным танцем смерти. И не нашлось бы в этом мире существа более пугающего и эстетичного, вселяющего ужас и внушающего восхищения. И каждый взмах его клинка, исполненный ледяной беспощадности, был штрихом, дополняющим гениальное полотно смерти.
Оно заметило меня. Я сделал так, что одна из граней ключа как бы случайно показалась из сёдельной сумки, и тут же вновь скрылась. Затем я рывком развернул птицера и пустил крупной рысью. Когда я незаметно оглянулся, чтобы удостовериться, что Итши собирается следовать за мной, а заодно узнать, как оно собирается это делать: прямо на корабле или всё же на шлюпке, я увидел, как оно спрыгивает с борта. Я содрогнулся, ведь верхняя палуба находилась на высоте пятого этажа! Но Итши приземлилось точно на ноги и, не остановившись ни на миг, ринулось ко мне с неестественной скоростью. Так я не смогу увести его отсюда! Я жестоко пришпорил птицера и тот, и без того пребывающий в ужасе от грохота сражения, понёсся так, что я чуть не вылетел из седла. Бешеным галопом неслись мы мимо горящих кораблей, огромных груд металлического лома и оплавленных бурых барханов. Погоня продолжалась и после того, как всё это осталось далеко позади. Теперь птицеру даже не требовались шпоры. Он уже хрипел, но продолжал свой бешеный бег, кося назад налитым кровью глазом. Животное учуяло Итши. И обезумело от ужаса.
Я почти неотрывно смотрел назад, на чёрную фигуру, нагоняющую нас с поистине демонической, пугающей скоростью. Я уже видел его смертельно бледное лицо, его горящие глаза, точнее… один глаз… Не успел я понять, что произошло с лицом Ит, как оно совершило умопомрачительный прыжок, врезавшись в моего птицера и сбив его с ног. Багровый снег, багровые небеса – всё завертелось у меня перед глазами кровавой пеленой. Я не успел как следует сгруппироваться и сильно приложился головой об лёд. Откуда-то, словно из-за горизонта, послышался почти человеческий крик птицера, перешедший в кудахтающий хрип.
- Где он?! – прорычал андрогинный голос. Я шатаясь подошёл к Ит и увидел птицера с перерезанным… Нет… Перегрызенным горлом и рядом Итшихи, раздирающее сёдельную сумку.
- Вот Ключ, возьми. Я украл его из Коппергарта для тебя, - я протянул пирамидку на открытой ладони. Ит молниеносно подскочило ко мне и выхватило каменный тетраэдр. Я поразился, как сильно оно изменилось за эти недели. Невыносимое бремя заклинания высушило его, сделало похожим на мумию. Скулы заострились так, что, казалось, вот-вот прорежут кожу цвета воска, сухую словно папирус, под которой вздулась от напряжения сетка сине-фиолетовых вен. Волосы частично выпали, а те что остались, слиплись от пота, как в лихорадке. Руки иссохли, как у умирающего старика. Бескровные губы скрывали почерневшие дёсны, а между заострёнными зубами сочилась кровь. Кровь также запеклась вокруг ноздрей и в уголках глаз. Но самое страшное случилось с самими глазами. Один из них явно ослеп – он был выпучен, его радужка максимально побелела и сравнялась по цвету с белком в розовых пятнах внутренних кровоизлияний. Радужка второго глаза, наоборот, максимально потемнела и казалась продолжением зрачка. И в этой бездне плескалась ненависть, густая и чёрная как мазут, необъятная, как сам Океан.
- Малахит. И… Нефрит, - отрывисто прохрипело оно и сжало Ключ в кулаке с такой чудовищной силой, что раскрошило его в порошок, - зачем ты дал мне подделку, Кайтлехт?..
- Я не… Это не…
Оно прыгнуло на меня, повалило, прижало к земле. Мои рёбра протестующее хрустнули, угрожая сломаться, дышать стало нечем. Мазутная бездна глаза смотрела мне прямо в душу, наполняя её парализующим ужасом.
- ЗАЧЕМ ТЫ ДАЛ МНЕ ПОДДЕЛКУ?! КАК ТЫ СМЕЛ ОБМАНУТЬ МЕНЯ, ВО ИМЯ ЧЕГО ТЫ ПРЕДАЛ МЕНЯ, КАЙТЛЕХТ?! КАК ТЫ СМЕЛ?! ДАЖЕ… ТЫ-Ы-Ы!.. – его яростный крик перешёл в горестный вой и глаз наполнился густыми чёрными слезами, стекавшими по его впалой щеке и капавшими мне на лицо. И в этот момент весь мой страх не то чтобы исчез, но отступил на второй план, потому что я увидел в этом чудовище то прежнее Итшихи, с которым мы спасали Мурхильду от циркачей, которое спасло меня в горах, напоив собственной кровью, которое шёпотом рассказывало мне историю своей жизни, прижавшись ко мне под одеялом, ища нежности, защиты и сострадания. И даже если весь мир и даже оно само будет пытаться убедить меня в обратном, я до конца своих дней буду верить, что именно это Итшихи настоящее.