- Я не… Предавал… Тебя, - задыхаясь прохрипел я, - я не знал… Что это -подделка.
Оно увидело по моим глазам, что я говорю правду и отпустило.
- Прости. Я слишком привыкло к вечной лжи. Должно быть, это всё козни командора. Проклятая русалка как-то вынюхала, что мой контроль над армией ослабевает и требует больше сил, когда я нахожусь далеко от неё, и рассказала ему. Мои силы на исходе. Нужно поспешить и забрать у него Ключ – если его нет в Коппергарте, значит, он таскает его с собой, - оно бросило взгляд назад. Там поднималось что-то гигантское и светящееся, - ага, вот и эта морская дамочка (сука), не заставила себя ждать…
- Подожди, Итшихи! – взмолился я, - у тебя ещё есть возможность не возвращаться туда. Посмотри, что ты с собой сотворило! Пора уже бросить весь этот кошмар и жить дальше. Оставь мёртвых в покое, не пытайся переспорить вселенную! Давай просто разорвём это проклятое колдовство и сбежим, исчезнем, ты и я…
- Это ты хорошо придумал, мой милый друг. Но если бы я поступило так, это было бы уже не я. Тем не менее, я благодарно, чертовски благодарно тебе за то, что ты дал мне выбор. Теперь я не чувствую себя загнанным в угол зверем. Но я выбираю Барсундука. Ты просто не знаешь, что это такое – любить демона. До свидания, Кайт, и помни – двери Барсундуквиля для тебя всегда распахнуты настежь. Скоро мы будем вспоминать этот день… Втроём! До свидания, Кайт!
Оно прижалось ко мне так по-детски и позволило поцеловать его в помертвевшие губы. А затем, не оглядываясь, побежало к своим мертвецам, растворившись в гранатовом вальсе снежинок, как самый восхитительный кошмарный сон. Ноги мои подкосились, и я скорчился на снегу, привалившись спиной к туше мёртвого птицера, чувствуя, как на веках замерзают жгучие слёзы, и шепча: «ошибаешься, Ит, я прекрасно знаю, что это такое. Я знаю»…
Рена наконец вернулась в мир живых во плоти! И нет на свете существа величественнее и могущественнее неё! Она налетела на армию Итшихи десятибалльным штормом, и её яростный натиск придал сил и решительности моим бойцам. Но кое-что мне придётся сделать самому. Уже не помню, как я оказался на льду, где тоже шло ожесточённое сражение. Поле боя было залито потусторонним бирюзовым светом истинного обличия Рены. Я быстро порубил всех напавших на меня зомби, но успел догадаться по их вновь ускорившимся движением, что Итшихи вернулось. Значит, наш с Реной план сработал лишь отчасти.
Я заметил его ещё издалека. Оно шло не спеша, но приближалось очень быстро. Его клинок кромсал всех, кто преграждал ему путь: и чужих, и своих. Его массивные чёрные сапоги топтали месиво из мёртвых и вторично мёртвых тел. Его рваный чёрный плащ трепетал на ветру как крылья умирающего нетопыря. Оно надвигалось неотвратимо, как наступление ночи, как сама смерть. Но я не боялся его.
Остановившись примерно в полудюжине шагов от меня, оно протянуло вперёд маленькую костлявую руку и надсадно прокаркало:
- Ключ, Командор.
На что я, скопировав его жест, в тон ему, ответил:
- Ключ, Леди-лорд.
Оно усмехнулось безгубым ртом. Оглянулось на Рену.
- Так значит, слухи не врут, командор – ты действительно влюблён в бессмертную.
Я не счёл нужным отвечать.
- Должно быть, удобно, когда весь мир на твоей стороне? Что ж, посмотрим, заметит ли мир, что ты превратился в прах!
Оно напрягло бледные как мел пальцы, скривилось в лице, но всё, чего смогло добиться – несколько невзрачных язычков чёрного пламени, принявшихся робко лизать мои сапоги. Я со смехом затоптал их и предложил:
- Может, одолжить тебе зажигалку, демон?
Тут терпение Итшихи не выдержало, и оно набросилось на меня со звериным рыком. Если бы почти всю его силу не забирала армия зомби, я был бы уже мёртв, несмотря на то, что был лучшим фехтовальщиком из смертных. Движения демона были так быстры, что обычный человек не смог бы даже уловить их глазом, а я едва успевал отражать удары. Я никогда не видел такого совершенного владения клинком, куда там командору Морглу! Весь мир сузился для меня до пляшущего перед глазами искажённого ненавистью лица Итшихи и его демонического меча. Долго-долго мы пытались пересилить, перехитрить, обогнать друг друга, и оно далеко оттеснило меня от основных очагов сражения. Моё дыхание участилось, морозный воздух раскалённым ножом заходил в лёгкие и выходил с неприятным свистом. Сердце с трудом успевало перегонять кипящую кровь между пылающими лёгкими и натянутыми струнами мышц, которые только что не звенели от напряжения. Итшихи уже нанесло мне несколько небольших порезов, а я даже ни разу не коснулся его сталью. Я начинал жалеть, что ввязался в ближний бой, но не мог же я рисковать, что оно увернётся!