«Футы-нуты, она пишет так, будто я в близком контакте с её родителями», – подумала Вера Николаевна. А ведь малазийцы всегда казались такими скрытными. Нужно как-то поддержать диалог. «Не переживай из-за детей! Жизнь часто преподносит сюрпризы. Никогда нельзя думать, что всё потеряно».
Сабрина поблагодарила за поддержку. Вера Николаевна не хотела обрывать беседу на такой ноте. Вот почему приходится заглядывать в своё сердце, прежде чем просто отправить открытку или сказать «Hello». Из-за таких вот неловких моментов, которые накапливаются и давят на подсознание, как монетки на дно копилки. «Как сложилась жизнь твоих одногуппников? Знаешь что-нибудь?». «What do you know your groupmats` life about? Do you know anything?» Вере Николаевне казалось, что фраза на английском напрочь лишена душевности, которая была в русском варианте. Как на допросе. Или ещё где. Прямо звучит интонация фальшивого интереса. Как в голосе диктора из курса «Английский для всех-всех-всех».
«Sorry madame», – ответила Сабрина. Она ничего ни о ком не знала.
«А как же Амир? Вы были так дружны в университете».
«О нём я тоже ничего не знаю. Мы не общаемся много лет».
«Прости, Сабрина. Просто для меня это немного странно. Дело в том, что я русский человек и, вероятно, воспринимаю всё немного по-русски. Просто мне казалось, что вы практически как брат и сестра. И то, что вы потеряли связь, для мне звучит пугающе».
«Почему, madame? Люди часто расходятся. В этом нет большой трагедии».
«Sorry… Я стала слишком чувствительной».
«Ничего, madame. Have a nice day!»
После этого Вера Николаевна распрощалась и вышла в офлайн. Побродила по комнате. Сделала чай. Измерила температуру. А из головы всё не шёл разговор с Сабриной. Какая жуть, если вдуматься. Люди могу любить друг друга, встречаться, жить вместе, целовать друг друга перед сном и слать сердечки в смсках. А потом они расстаются. Как будто не было поцелуев, сердечек, отношений. Как это вообще может быть? И как Сабрина может так спокойно принимать факт того, что дружба с Амиром не получила продолжения даже в элементарном интересе к тому, как сложилась судьба. Вера Николаевна нет-нет да заходит на профили своих бывших коллег, подруг, поклонников. Всё это вроде бы не нужно, даже лишнее. И все психологи учат, что не нужно. Но нити, связывающие с прошлым, не исчезают, не рвутся все разом, они тянут. Как ни изворачивайся.
Компьютер манил. Вере Николаевне постоянно приходили на ум студенты, профиль которых она хотела бы посмотреть. Может быть, у них есть дети. Или что-то можно понять из личной информации. Но, по правде говоря, наибольший интерес вызывал профиль Амира. Он, совершено определённо, был у неё в друзьях. Она помнила как сегодня тот момент, когда получила от него запрос и подтвердила. Потом он ещё присылал её фотографии группы, которые они сделали на последнем занятии. Конечно, профилю сто лет в обед. Может, он уже и не активный.
Снова за компьютер. Озарённая голубым сиянием монитора, она хотела поискать Амира. Но тут заметила, что у неё горит красная единичка – пришло сообщение. Как оказалось, от Сабрины. В вольном переложении с английского:
«Я решила написать и мне жаль, если это вас потревожит. Я сожалею, если я не права. Мне показалось, что вы подумали, будто мне всё равно, и я совершенно не интересуюсь старыми друзьями. Это прозвучало так, будто вы заподозрили в холодности всю Малайзию. Я ещё раз извиняюсь за то, что так восприняла ваши слова. Вы часто говорили что-то вроде: «Не знаю, как в вашей стране, но у нас, в России…» Разумеется, вы говорили полушутя, но всё же. Я хотела бы сказать сейчас. Неужели вы действительно могли подумать, что я не интересуюсь судьбой моих одногруппников? Но иногда между людьми происходит что-то такое, после чего не хочется говорить. И проще сделать вид, что ничего не знаешь. Иногда происходит что-то печальное, о чём не хочется вспоминать и ты просто делаешь вид, что тебе всё равно. Не знаю, понимаете ли я вы то, что я попыталась сейчас объяснить. Не знаю, как у вас в России, но…»
Вера Николаевна поёрзала в кресле, потёрла ладонями лицо. Основательно потёрла, с нажимом, будто махровым полотенцем после умывания ледяной водой.
«Дорогая, Сабрина! Я не хотела тебя обидеть. И сказать что-то неправильное. Я действительно люблю твою страну. И я думаю, что малазийцы – одни из самых доброжелательных приятных людей в мире. Я была не права. Прости за мой вопрос про Амира. Наверное, я лезла не в своё дело. Это было не вежливо с моей стороны. Теперь я это понимаю. Я спросила только потому, что в моём восприятии ты и Амир были чем-то целым. Я не могу представить тебя без него, а его без тебя. Вы были всегда вместе. Такими я вас и сохранила в своей памяти».