Папа легонько нажал на тормоза, пока мы совсем не остановились.
- Что ты делаешь? - выдала я, испугавшись. - Что ты делаешь, папа?
Прежде, чем я смогла спросить снова, папа вернулся в Тахо с огромным ружьем и большим количеством патронов в руках.
Он поставил ружье вниз, на половицы рядом с Хэлли.
- Не трогай это! - объяснил он.
- Безопасность - прежде всего, но пока вы не узнаете, как стрелять, вы не должны обращаться с этим.
Хэлли быстро закивала головой.
Папа нажал на газ, и мы поехали дальше. Наконец, мы доехали до края переезда. Человек в костюме с пулевыми отверстиями, протянул руки к внедорожнику, но мы легко прошли мимо него. Он носил обручальное кольцо, и я подумала, что, если его жена бродит где-то рядом, вдруг он вспомнил о ней, или о детях. Может быть, он него был за городом дом, и его ждала жена, глядя в окно и думала, что он появится на проездной дорожке в любую минуту.
- Как вы думаете, они знают, что они одни? - спросила я.
Тавия потянулась, чтобы положить теплую руку мне на плечо.
- Те, кто оставили все эти тела и уехали дальше.
-Куда? - спросила Хэлли.
Тавия колебалась.
- Туда, где они могут отдохнуть, где они не боятся, где они не увидят этот беспорядок здесь.
- Я хочу пойти туда, - произнесла Хэлли, рассеянно вертя волосы, а она смотрела на пастбища и фермы.
Папа косо посмотрел на нее.
- Не говори так дорогая! - его голос был напряженным, и его кадык двигался, как-будто он проглотил печаль и все мы чувствовали.
- Черт возьми, - проворчал папа.
- Что такое? - спросила Тавия.
- Я хотел заправиться газом, когда мы вернулись в Андерсон, но это совсем выскочило из головы.
- Не могу себе представить, почему, - сказала Тавия. - Давайте все будет искать АЗС на пути. Может быть, мы могли бы остановиться на следующем доме, и посмотреть, если у них газовый баллон?
- Я могу попытаться откачать газ из автомобиля, если я смогу найти некоторые трубки и контейнер, - сказал папа. - Я никогда не делал этого раньше, так что никаких обещаний.
- Сколько осталось? - спросила я.
- Не спрашивай, - ответил папа, как пискнула приборная панель.
Тавия заерзала, а потом спросил, так или иначе.
- Разве нет газовой лампы?
- Не спрашивай, - снова ответил папа.
Я стиснула зубы. Он знал, что происходит, и он забыл, чтобы запастись газом?
Тавия заметила выражение на моем лице и одними губами произнесла, что все еще в порядке.
Тобин выдал:
- Мам?
- Да, малыш?
- Я хочу домой.
Тавия наклонилась к сыну и поцеловала его висок:
- Я тоже, малыш. Я тоже.
Папа заехал в длинную дорожку старой фермы рядом с более новым сараем. Под шинами хрустел гравий, Тахо остановился.
Папа выключил двигатель.
- Дженна, пойдем со мной. Тавия, я оставляю ключи в замке зажигания. Оставайтесь с детьми.
Я подумала, что это смешно. На прошлой неделе, папа не объяснил свое решение не пойти с нами в театр - он хотел потусить с номером Пять и ее сыном, который был слишком маленьким, чтобы просидеть весь мультфильм, еще меньше фильм, потому что я была ребенком, и он был взрослым. Теперь, когда он говорил о детях, он не имел в виду меня.
Я почти закрыла дверь, но надавила на него, чтобы закрыть его полностью. Мои черные конверсы создавали меньше шума от гравия, чем сапоги папы, но он по-прежнему звучал громче, чем следовало бы. Я перешла на траву, и папа сделал широкий шаг, чтобы сделать то же самое. Мы улыбнулись друг другу, и пошли к дому.
До боковой двери, окаймленной черными железными рельсами, было четыре шага. Мы поднялись по ступенькам вместе, и даже это казалось слишком громким. Не было ни единого звука, ни работающего автомобиля, ни комбайнов на полях, ни лающей собаки, ни даже ветра. Никогда бы не подумала, что мир может быть таким тихим без людей.
Папа и я стояли на небольшом бетонном крыльце. Дверь была, как у папы дома - сверху было органическое стекло, внизу - древесина, за исключением того, что здесь еще была собачий проем.
- Их папа взял им собаку, - проворчала я.
- Не начинай, - сказал он.
Он постучал по стеклу.
- Зачем это делать? - спросила я. - Если какой-либо из этих тварей там, это не достаточно громко, чтобы привлечь их. Если люди находятся внутри, они не услышат нас, и они, вероятно, прострелят нам лица, если мы ...
Лицо мужчины прижимается к двери, и его рот был широко открыт, слишком широко. Один из его щек была отгрызена. Папа и я испугались. Кровь прошла прожилками через окно, и можно было увидеть коренные зубы мужчины.
- Не смотри на это, - сказал папа.
- Я не хочу, но я не могу остановиться.
Еще один, женщина уперлась плечами на мужчину, и начала царапать дверь.
- Они не могут открыть дверь, - сказал папа.
Я закатила глаза:
- Уровень апокалипсиса - гений.
- Хорошо, умник. Я буду в сарае, может, найду что-то полезное. Старайся следить за ними ... не смотря на них слишком близко.
Я заставила себя оглянуться на него, но я не мог оторвать взгляд от пары. У женщины не было куска волос у левого уха, но это было единственная рана, которую я могла видеть. Ее кожа была голубоватого цвета, и ее темные вены были видны снизу.
Пока они неуклюже толкались в дверь, я старалась не смотреть в мутные глаза женщины. Она не была полной, но я не могла не заметить, как плохо сидит на ней платье. Оба были в крови, подбородки и руки, и я подумала, кто кого укусил первым.
Кормили ли они друг на друга?
Затем я увидела это.
Моя грудь вздымалась, а глаза вылезли из орбит.
- Папа? - я сделала шаг назад. - Папа? - я снова позвала его, потянувшись за перила. Я чуть не упала верхнюю ступень. Я шла назад, пока я не могла больше видеть это - переносную кроватку у стены в гостиной за парой. Стена была забрызгана и смазана кровью, и детская кроватка была полна ею.
- Папа! - кричала я.
Он прибежал за мной.
- Что случилось? - спросил он, тяжело дыша.
Я спрятала лицо у него в груди, указывая дрожащей рукой на дверь.
- Они ... они съели ребенка! Это ...
- Там?- папа взбежал по ступенькам. Через несколько тихих моментов, его шаги были слышны на ступенях, а затем он снова потянул меня к себе.
- Христос Вседержитель, Дженна. Подумай о чем-то еще. Подумайте о маме. Подумайте о школе. О чем угодно.
Я покачала головой, вытирая мокрое лицо о его футболку, пока он утешал меня.
- Oни...
Он взял меня за подбородок рукой и поднял мою голову.
- Нет, они не сделали этого. Помни, что сказала Тавия о том, что они уже не те, кем они были раньше?
- Ребенок не знал об этом.
Папа сжал челюсти, а затем повернулся к машине.
- Да ладно, давай убираться отсюда. Там станция по дороге.
- Мы можем это сделать?
- Да. Я просто не хотел рисковать. Дженна?
- Да?
- Не говори Хэлли. Никому из них не рассказывай. Давай представим, что мы не видели этого.
Я кивнула, вытирая глаза.
- Удалось что-нибудь найти? - спросила Тавия, когда мы вернулись в автомобиль.
Хэлли и Тобин раскрашивали что-то.
Папа покачал головой.
Тавия нахмурила брови.
- Дженна? Все в порядке, дорогая?
- Я буду в порядке.
- Эндрю, что случилось с ней?
- Ничего.
Хэлли повернулась в кресле, облокотившись на консоли.
- Что ты видел?
Папа обратился:
- Не отвечай, Дженна, - он посмотрел на Тавию. - Есть некоторые вещи, которые вы не хотите знать. И также некоторые вещи нельзя не увидеть.
Тавия закрыла рот, как папа выехал из подъездной дороги, а потом потянулся, чтобы схватить меня за руку, сжимая плотно. Мы оба знали, что было лишь одним из первых многих ужасных вещей, я предстоит увидеть, которые все мы увидим. Даже когда мы хотели отвернуться, мы должны смотреть уродливым тварям в лицо, чтобы только остаться в живых.