После того, как он привязал турникет здоровой рукой и зубами, он поставил один большой квадрат марли на рану, а затем еще прежде, чем обернуть ленту вокруг его руки на каждом конце.
Я протянул банку спрея антибиотика.
- Нужно побрызгать, прежде чем приклеить на пленку? - спросила я.
Он посмотрел на меня, с безнадежностью в глазах.
- Не будет никакой пользы. - Он встал и посмотрел на меня и Хэлли. - Мне так жаль, девочки, - его глаза наполнились слезами. - Мне очень, очень жаль.
Мы обнялись снова, на этот раз, без взаимопонимания и мира. Мы все плакали.
Папа сел и прислонился спиной к дереву.
- Мне нужно отдохнуть пять минут!
- Хэлли, дай ему воду, - сказала я.
Гнев ушел, оставив лишь пустую боль, смешанную со страхом. Я вспомнила, как Тавия склонилась над телом своего брата, и тогда в этой сцене не было ничего подобного, что я чувствовала сейчас. Я думала о том, как Коннор существовал с пустотой в глазах каждый день. Я всегда считала, что он просто страдает невыносимой печаль, которую он не мог описать словами, но «печально» было неправильное слово. Печаль - общий термин, но это чувство было очень специфично. Оно было уникально хотя бы только тем, что оно проявлялось по-разному для всех кому достаточно не повезло испытать его. Папа заходил в горящие здания для проживания. Он возвращал людей к жизни. Он был непобедим. Но сейчас он сидел, рядом с деревом, мысленно готовился к смерти, оставляя своих маленьких дочерей в одиночестве. Он не говорил, но я могла видеть в нем пытки, закрученной в его глазах.
- Нам лучше идти, - сказал он. Я потянулась, чтобы помочь ему встать на ноги. - Я не знаю, сколько у меня времени.
- Обратно в Шаллот? - спросила я.
- Мне очень жаль, Дженна. Правда, - сказал он, срывающимся голосом.
- Как скажешь. Давайте просто отведем тебя куда-нибудь отдохнуть, - сказала я.
- Пойдем, Pop Can, - сказал папа, протягивая руку Хэлли.
Моя нижняя губа задрожала, и я поддерживала его каждый шаг, медленный, но устойчивый, обратно туда, где мы начали. С каждым шагом, чувство вины наваливалось на меня. Оно было тяжелее, чем у папы. У него было плохое предчувствие. Это было не из-за срока или даже, что мама не собиралась быть там, когда мы приехали. Он почувствовал, что его последний день идет, и я подтолкнула его в него.
После того, как в какое-то время, он стонал от боли в руке, и она распространилась на его запястье и плечо. Затем началась головная боль. К тому времени, когда мы возвратились к темно-зеленый двухэтажный дом, который был нашим домом в течение последнего месяца, папа был бледен и сильно вспотел.
Я помогла ему подняться по лестнице на заднем крыльце и в гостиную, где он упал на диван.
Я посмотрела на Хэлли.
- Я сначала проверю дом. Оставайся здесь.
Проверив каждую комнату, за каждой дверью и внутри каждого шкафа, я убедилась, что дом был пуст, и окна были все еще заколочены. Я не могла заботиться о папе и беспокоиться о том, что может подкрасться к нам.
Я побежала в ванную и намочила холодной водой мочалку. Я старалась не плакать, шепча себе быть сильной.
Он собирался умереть, но все могло быть по-другому, если я бы не заставила уйти. Я посмотрела на пыльное зеркало. Мои волосы были мокрыми от пота, лицо стало розовым от солнца. Моя одежда была грязной, мои глаза ввалились и стали тусклым.
Это не было похоже на видеоигры. Перезагрузка не случилась.
Я вошла в гостиную. Я встала на колени рядом с диваном и подперла голову папы с подушкой. Он втянул воздух сквозь зубы, делая шипящий шум.
- Все болит? - спросила я.
- Как, когда у тебя худший грипп в истории, - сказал он со слабой улыбкой.
Я вытерла лицо с тряпкой, а затем сложила его, прежде чем аккуратно положил его на лоб. - Это плохо, - прошептала я хрупким тихим голосом. - Я не знаю, что делать.
- Нет, знаешь. Дженна, слушай меня. Мы планировали это. Я делал прививку от гриппа. Я быстро качусь в пропасть, - его живот и грудь вздымалась один раз, а затем он проглотил.
- Принеси чашу, сказала я Хэлли.
- Но... - начала она.
- Сейчас же!
- Дженна, - сказал папа, - держи пистолет при себе, пока я не перестану дышать.
Я покачала головой. - Я не хочу это делать. Пожалуйста, не заставляй меня.
- Не ждите. Даже не прощаюсь. Скажи Хэлли перейти в другую комнату, и заботиться об этом.
Я пожевала губами, пытаясь удержаться от рыданий. Мое зрение размылось из-за слез. Мне придется пристрелить папу. Что за мир? Ничто не могло подготовить меня к этому разговору, и определенно не для самого действия.
- Папа ...
Он наморщил лоб, а затем потянул меня к своей груди.
- Я сожалею, что ты должна сделать это, - сказал он срывающимся голосом. - Я люблю тебя так сильно.
- Я тоже тебя люблю, - сказала я сквозь прерывистое дыхание. - Я тоже тебя люблю.
Он отпустил меня.
- Обещай мне, будешь заботиться о сестре, несмотря ни на что.
- Я обещаю, - сказала я, снова вытирая лицо.
Хэлли вернулась с большой миской, ее щеки были мокрые и красные. Когда она увидела выражение моего лица, ее губы задрожали.
Он вытащил свой рот на сторону, с сожалением в его глазах.
- Дженна, ты умная. Ты умнее меня, и это спасет ваши с сестрой жизни. Доверяй своим инстинктам. Думай головой, а не сердцем, - он схватил чашу и вывернул содержимое своего желудка, что было не так много. Он откинулся на спинку дивана, его лицо стало землистого цвета. Жилы под кожей начали темнеть.
- Я не хочу, чтобы ты умер, папа, - сказала Хэлли, посапывая.
Он потянул ее к себе.
- Все будет хорошо, Pop Can. Вы будете в порядке. Вы очень сильны духом. Вы обе. Я доверяю твоей сестре заботу о тебе. Ты должна доверять ей тоже.
- Хорошо, - сказала она, принюхиваясь и кивая на его груди. Он отпустил ее, и она оттолкнула очки вверх. - Хотя я хочу, чтобы ты тоже был в порядке. Пожалуйста, будь в порядке.
Нижняя губа папы опустилась.
- Я не могу. Мне бы хотелось, чтобы я мог. Мне очень жаль, - он сглотнул, а затем его снова вырвало.
Все происходило очень быстро. У меня было странное ощущение. Я не хотела, чтобы он оставил нас, но я отчаянно хотела конца его страданий.
- Не спешу уходить, - сказал папа. - Не принимайте эмоциональных решений. Подумайте несколько дней, если необходимо. Когда вы подумаете, что все поняли, подумайте еще немного. И хорошенько понаблюдайте за соседом, прежде чем говорить с ним. Возьмите пистолет, но не дайте ему знать, что у вас есть. Научи Хэлли защитить себя, - он поднял голову. - Я что-то забыть. Я должен сказать вам все. Я должен был научить вас, водить машину, как... - его желудок сжался, и он застонал, его вырвало в миску снова.
Я откинулся на спинку стула и посмотрел на потолок.
- Я был настолько обеспокоен, защищая вас, что я забыл научить вас, как выжить без меня.
- Ты справлялся, папа. Мы будем в порядке.
Я встала и отнесла чашу в туалет. Я вылила содержимое, а затем промыла его в раковине, прежде чем быстро вернуться к папе. Он был настолько горячим, что я чувствовала жар, излучающийся от его кожи. Его глаза были налиты кровью, и его вены становилось все темнее, так как вирус пленял его тело.
- Вы будете, потому что вы сильные, как ваша мама. Вы можете сделать это.
- Хэлли, - обратилась я, - принеси еще одну холодную тряпку для его головы.
Она подчинилась без вопросов.
Через час, он, казалось, прекратил боевые действия, и его тело расслабилось. Он был истощен. Он едва мог двигаться. Хэлли сидела в кресле в комнате, глядя на него. Я изо всех сил старалась, чтобы ему было удобно - меняла тряпки на его голове, положила лед на его руку, и дала ему воды, даже если она обратно выйдет через рвоту.
Я хотела, просить его не делать этого, чтобы он не заставлял меня это делать, но у него не было выбора, как и у меня. Мы оба были сильными ради Хэлли, и я должна быть сильной после. Я пыталась не допустить, чтобы мой ум блуждал к мысли о том, каково будет выжить в одиночку с моей сестрой. Мы должны были сначала пережить его смерть.