Мысленно выругавшись, я опустила голову и прикусила кончик языка. Хуже ситуацию просто не придумать. Я не просто забыла о том, как потеряла девственность. Я забеременела и не знала от кого ребенок. Это так дико и ненормально.
- Телефон, - подняв голову, с надеждой в голосе сказала я. – Где мой телефон? Там должен быть список номеров с кем я общалась.
- Извини, но я его не нашла, - Мадлен наклонилась вперед, опуская голову и опираясь локтями о колена. – В последнее время, ты жила у своего агента, но у нее дома твоего телефона тоже нет. И, кстати, тебя сбила машина, как раз, когда ты гуляла недалеко от ее дома. Я, конечно, могу ошибаться, но, вполне вероятно, что ты поругалась с тем парнем и, поэтому, жила не у себя. Или же, у тебя еще что-то случилось и тот парень тут не при чем. Я много размышляла над всем этим, но, к однозначному выводу прийти не смогла. Поэтому и ждала, когда ты очнешься, чтобы все прояснить. Теперь же, придется ждать, когда к тебе вернется память.
- Чертовщина какая-то, - я откинулась на подушку и несколько раз глубоко вздохнула. – Есть еще что-нибудь, что я должна знать? – поинтересовалась я, в надежде, что больше никаких ошеломляющих сюрпризов меня ждать не будет. Но Мадлен опять замялась и я поняла, что моим надеждам не суждено сбыться. – Говори, - я вновь поторопила сестру. Девушка немного помялась, но потом вновь обернулась ко мне.
- «Алтитюд» расторгли с тобой контракт, через пару дней после того, как ты оказалась в больнице, - сказала Мадлен, слегка скривив губы. – Я ездила к ним, чтобы предупредить о твоем состоянии, но они сказали, что им жаль, но для этой организации ты неформат и было принято решение прекратить сотрудничество. Еще они сказали, что, когда ты выздоровеешь, сможешь приехать к ним за чеком с компенсацией.
- Неформат… - тихо пробормотала я, чувствуя, как внутри жарким пламенем разгорается гнев. Организация поступила со мной не самым лучшим образом и меня это злило. В один момент, у меня возникло желание явиться к ним и устроить скандал. Да, я выше того, чтобы спускаться до их уровня и вести себя неподобающим образом, но, все равно, решила, что точно приду в «Алтитюд», когда вернусь в Париж.
За сегодняшний день было слишком много потрясений и невероятных новостей. Все это превратилось в одну сплошную лавину, несущуюся на меня в с бешенной скоростью. Мир перевернулся и почва ушла из-под ног. Хотелось, чтобы это все было лишь сном.
- Ты, наверное, огорчилась, но… - начала Мадлен, намереваясь меня успокоить, поэтому в смысл дальнейших ее слов, я не вслушивалась.
Сестра ошибалась. Я не огорчилась. Во мне не было грусти или сожаления. Лишь сплошная злость. На кого и за что я злилась? В первую очередь, на «Алтитюд». Создавалось такое впечатление, будто они выбросили меня, как ненужный мусор, но я не тот человек, с которым они могут так обращаться. Сгорая от злости, я пообещала себе, что не оставлю все так. Я не мусор и о своем решении они еще пожалеют.
Вскоре, в мою палату зашли родители. Растрепанные, тяжело дышащие, но улыбчивые. Мама даже слезу пустила и долго меня обнимала, шепча, как рада, что я, наконец-то, пришла в себя. Отец, как всегда, не зная, как высказать свои чувства, просто похлопал меня по плечу. Я же глядела на него с изумлением. Оказывается, папа уже несколько месяцев, как начал отращивать себе бородку. Мне было жутко непривычно, но она ему шла и даже немного молодила.
Отвлекаясь на появление родителей, я немного угомонила свой гнев. Нет, он не исчез. Просто спрятался в уголках моего сознания, чтобы позже вспыхнуть с новой силой.
После того, как родители и Мадлен ушли, я некоторое время неподвижно лежала, смотря впереди себя немигающим взглядом. Родители не затрагивали тему моей беременности и Мадлен не спрашивала, что я буду делать со своим положением. Они давали мне время адаптироваться и прийти в себя, прежде чем принять любые решения, но я не могла заставить себя не думать об этом и оставить серьезные размышления на потом.
Подцепив пальцами правой руки край одеяла, я приподняла его и посмотрела на свой, пока еще плоский, живот, скрытый под белоснежной тканью хлопчатой, больничной рубашки. Тяжело поверить в то, что я беременна. Это не укладывалось у меня в голове и здравый смысл не хотел мириться с этой мыслью. Это так, словно ты засыпаешь девственницей, а утром просыпаешься уже беременной. Чертовски неоднозначное чувство.