Примерно через час приехала Гросье и, улыбаясь одними только уголками губ, сказала, что встреча с Лотером прошла более чем отлично. За их короткую встречу, Гросье так же смогла рассмотреть в парне его внутренний мир, из-за чего она удивилась прямолинейности и неприхотливости Лотера, хотя, изначально, считала его напыщенным и избалованным. Еще больше ее удивило то, что он сам озвучил суму, за свою работу и она оказалась копеечной.
Начиная с этого дня, дела с магазином пошли куда быстрее и мы даже стали искать помещение для него, изначально рассматривая варианты с арендой здания, так как на покупку у нас не хватало денег.
Я все больше рисовала, практически научившись расписывать чашки и иногда садилась за холсты. Каждый день я ходила гулять и постоянно списывалась с Лотером, обретая в лице этого парня пусть немного необычного, но все же друга. Более того, у меня начал быстрее расти живот и на моем худощавом телосложении он стал очень даже заметен, из-за чего, я в который раз начала пересматривать свой гардероб.
***
Когда ты все время проводишь за любимой работой, сложно уследить за течением времени, которое ускоряется и иногда совершенно незаметно пролетает в бурном потоке, будто вовсе минуя тебя. Я стала путаться в днях недели, но настолько углубилась в роспись посуды, что совершенно не обращала на это внимания. И вот сегодня я опять находилась в мастерской, собираясь уделить работе как можно больше времени. Расхаживая вокруг стола, я недовольным взглядом посматривала на вазу, стоящую на нем. Ее сделали специально для нашего магазина и мне нужно было ее расписать, но с каждым новым мгновением в моей голове заседало все больше сомнения, опадая на дно головы грязным пеплом. Если честно, я уже ждала того момента, когда мне наконец-то снимут гипс, так как работать одной рукой было иногда сложно, что сказывалось на рисунках.
Растрепав на затылке уже порядком отросшие волосы, я тяжело вздохнула и, сев на диван, еще раз внимательно посмотрела на вазу, совершенно не зная, как ее расписать. Гросье в это время крутилась на кухне, внезапно решив испечь пирожки, но она все время выглядывала из дверного проема и посматривала на меня, всякий раз узнавая, как идут мои дела. Я отвечала, что все отлично, но на самом деле дела шли более чем паршиво. У меня просто не было нужного вдохновения, чтобы разукрасить эту чертову вазу.
Прищурив взгляд, я встала с дивана и правую руку засунула в вазу, чтобы иметь возможность ее получше рассмотреть, но у меня это получилось с огромным трудом, так как по середине она имела сильную зауженность и рука туда еле пролезла. Зато, когда у меня это получилось сделать, я смогла более подробно рассмотреть вазу и решила, что хочу расписать ее в нежных голубых тонах и придать рисунку морскую тематику.
Вот только, когда я уже настроилась заняться росписью, раздраженно зашипела, поняв, что рука застряла в вазе и ее не так легко высунуть, как хотелось бы. Тем более, мое положение усугублялось тем, что на моей левой руке все еще был гипс и у меня просто не было другого способа снять вазу, кроме как попытаться ее струсить.
Встав около дивана, я стала дергать рукой, надеясь, что ваза все же упадет на мягкую поверхность, но своим действием ничего не добилась, что вызвало у меня бурю негодования и жгучей злости, пробегающей по венам мелкими разрядами тока. Еще и зазвучавший дверной звонок показался мне невероятно раздражительным.
- Я открою дверь, - сказала Гросье, выходя из кухни и на ходу снимая с себя фартук. Она кинула на меня недоуменный взгляд, но спеша открыть дверь не стала спрашивать, чем это таким странным я занималась.
Уже порядком разозлившись из-за того, что мне не удается снять эту вазу, я, тихо выругавшись, села на диван и, поставив вазу на пол, и упершись ногой в широкое горлышко, потянула руку на себя. Запястье начало ныть и тонкий кожаный браслет застегнутый на нем впился в кожу, но руку освободить мне не удалось. Более того, в таком положении я потеряла устойчивость и чуть не полетела лицом вниз.
- Да ну черт, - раздосадовано прошипела я сквозь потно стиснутые зубы. Это уже не на шутку злило и мне казалось, что из моих ушей вот-вот пойдет пар, из-за чего я легла на спину и, подняв руку, извернулась в очень ненормальную позу, обеими ногами упершись в горлышко вазы, уже принципиально собираясь снять с себя эту вазу. Она меня не победит.